Легенда о трех мартышках
Шрифт:
Я схватила Дегтярева за плечо.
– Но Анна не впадала в амнезию! Женщина, которая убедила следователя Панина в своей ненормальности, могла обмануть и доктора в больнице!
Дегтярев со вкусом чихнул.
– Думаю, Панина она не обвела вокруг пальца. Но Владимир Олегович не смог сломать Анну, наверное, к ней не применяли особые методы допроса, боялись потерять женщину, ограничивались психологическим давлением. Поверь, его подчас не выносят и крепкие мужики, а Королькова выстояла. Панин не мог признать, что подследственная оказалась морально сильнее его, и отправил Королькову в психушку. Кстати,
– Глупо молчать! Игорь давно раскололся. Лучше признайся, муж тебя сдал.
Но Королькова не поддалась на провокацию, и тогда Владимир Олегович приказал графологу написать послание почерком Гарика и показал бумагу Анне. Очередной психологический трюк! Но и он не сработал! У Корольковой оказались не стальные, а прямо-таки титановые нервы! Помнишь легенду о трех мартышках? Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу?… Алла ни на секунду не забывала о роли сумасшедшей женщины, не желавшей ни с кем общаться. Уж не знаю, слышала ли Королькова легенду о трех мартышках, но силы воли ей не занимать.
– Мне эпизод с письмом сразу показался странным, - пробормотала я, - инфантильный Игорь порхал по жизни мотыльком, но избалованный юноша, похоже, был неплохим человеком, он любил Анечку, ждал ребенка. Полагаю, у него был менталитет тринадцатилетнего подростка! Такая личность не полезет в петлю. И неужели в следственном изоляторе КГБ была настолько плохая охрана, что не могла пресечь попытку суицида? Но письмо, написанное рукой Гарика, существовало, и я отмела в сторону сомнения. Хотя, по идее, Игорь мог расколоться на первом же допросе!
Дегтярев крякнул.
– Графолог постарался! До встречи с Паниным дело у Игоря не дошло. Сын Афанасии умер в машине, которая везла его в СИЗО. Владимир Олегович скрыл это от Ани, долго врал, что Гарик сдал жену, но потом понял, что та не ведется на ложь, и предъявил письмо. Ну да я об этом уже говорил!
– Поняла, - протянула я.
– Но почему Анна уехала из больницы с чужим мужчиной? Она знала Льва?
– Нет, - ответил полковник, - впервые встретилась с «сыночком» в больнице.
– Анна не удивилась, что он набивается к ней в родственники? Не побоялась отправиться неизвестно с кем?
Дегтярев встал.
– А что ей оставалось делать? Дома сидит Марина, которая жаждет избавиться от матери. Одна попытка доченьке не удалась, но она непременно предпримет вторую. Да, Анна не понимала, по какой причине Лев о ней заботится, но она рискнула, и что из этого вышло? Анна привыкла ко Льву, полюбила его и сейчас считает своим сыном. Вот такой расклад.
– А он?
– выдохнула я.
– А он?
– повторил полковник.
– Говорит, что наконец-то обрел мать, и, если бы не ты, они бы жили счастливо! Лев до сих пор не понимает, каким образом ты догадалась об истине. Анна же уверяет, что отправилась в кафе тайком от «сына», чтобы прекратить твою активность!
Я вскочила.
– Ты дашь мне поговорить с ними?
– Поехали, - кивнул Александр Михайлович.
Когда я вошла в небольшую комнату, мужчина, находившийся в
– Давно не виделись!
Я села на жесткий стул и заявила:
– Думаю, ты хотел меня видеть!
– И как только ты догадалась, под чьим именем живет Анна?
– воскликнул собеседник.
Я положила руки на пустую столешницу.
– Королькова совершила несколько оплошностей. Первая! Во время разговора в кафе она назвала меня пару раз «девочкой».
– Ну и что?
– не понял собеседник.
– Так Дашу Васильеву в последние годы называл только один человек, та, что выдавала себя за твою мать.
– Весьма шаткий аргумент!
– Согласна, поэтому есть и второй. Прощаясь, Анна заявила: «Я пришла на эту встречу из хорошего к тебе отношения». А какие у нас отношения? Видимся вроде впервые. Но, может, мы встречались раньше, просто я не знала, с кем общаюсь? И третье. Анна хорошо загримировалась: парик, черные очки, тонна косметики, изменила фигуру, придала себе несвойственную полноту. Королькова даже голос изменила, думаю, она выпила одну дешевую микстурку, которую можно купить в аптеке. Хлебнешь чайную ложечку, и кашель утихнет, а опрокинешь разом двести миллилитров и будешь хрипеть сутки [17]. Вот только про ботинки дама не подумала, а зря, на них осталось пятно от кетчупа.
– Ты о чем?
– не понял мой старый знакомый.
Я оперлась локтями о холодный стол.
– Мы с твоей «мамой» случайно столкнулись в магазине. Она приехала за минеральной водой, в целях экономии хотела взять целый ящик, но, вытаскивая его, случайно уронила бутылку с соусом, та разбилась, брызги томатпасты попали ей на обувь. Я увидела пятно и поняла: в кафе сидит Ада Марковна, мать Фимы Пузикова! Кстати, она просила ничего тебе не говорить о той нашей встрече в супермаркете, боялась, что сын заругается. Я помогла Аде Марковне доставить ящик домой и увидела в прихожей твои грязные ботинки и кусочки бело-розового гравия… Потом все сложилось в единое целое. Пятно кетчупа выдало Королькову, а бело-розовые камушки убийцу Равили. Думаю, в рифленой подметке «гриндерсов» остались кусочки, эксперт сравнит их с покрытием дорожек на даче Стефановых и установит идентичность. Ты шел через лес, воспользовался задней калиткой, поэтому остался не замечен соседкой. И теперь понятно, почему Фима Пузиков, которому я рассказала про Водоносова и Анну, попросил меня ничего не сообщать домашним. Я была следующей? Чтобы сохранить тайну, ты решил убить и меня?
– Конечно, нет!
– закричал Фима.
– Я же тебя давно и искренне люблю!
– Я знаю о вашем давнем договоре с Водоносовым, не надо лгать! Вот только не понимаю, почему он решил впутать меня в это дело, да еще сказал, что ты можешь охарактеризовать его с лучшей стороны.
Фима оперся ладонями о стол и темпераментно заговорил:
– Сергей совсем с ума сошел! Его внучке недавно поставили диагноз - лейкоз, он мне позвонил, еле-еле сдерживал слезы, сказал, что малышке могут помочь только в Германии и нужно очень много денег, умолял поделиться информацией, если я что-то узнал про ценности. Кричал: «Мне негде взять доллары, надо немедленно расколоть Королькову! Любой ценой!»