Легенда о волке
Шрифт:
– О, не волнуйтесь, все будет прекрасно, вот увидите.
– Ты должна понимать, что если ты плохо справишься с задачей, я не заплачу тебе за твою работу.
Эра кивнула, согласившись с ней, и подхватив корзину, которая потяжелела в два раза, направилась по дороге, которой она ходила столько раз, но Ганс снова преградил ей дорогу своим грузным телом.
– Давай помогу, - ухмыльнулся он, даже не шелохнувшись, чтобы взять тяжелую корзину.
– Сама справлюсь, - Эра попыталась его обойти, но он снова стал на ее пути.
– Через неделю, ты, гордая нищенка, будешь в моей власти. Я буду
– Никогда, слышишь! Я лучше убью себя, но никогда не буду принадлежать тебе, презренная тварь!
– Эра выкрикнула эти слова прямо ему в лицо, и заметила, какое оно стало злобное. На минуту ей показалось, что он ударит ее, но люди уже стали обращать на них внимание и Ганс не посмел.
– Скоро, - зловеще прошипел он и убрался с ее дороги.
Эра всю дорогу тряслась от страха, даже не замечая, как с каждым шагом корзина становится все тяжелее и тяжелее. Никогда, никогда, - шептала она про себя.
С трудом добравшись до своей поляны, она опустилась на траву, и окунула руки в прохладную воду, давая им отдых. Сегодня, ей надо было перестирать целую гору грязной одежды, и больше откладывать просто нельзя было. Скинув платье, девушка достала из пенька мыло, которое она решила оставлять здесь не тратя время на дорогу домой. Эра стирала, терла, а гора, будто не уменьшалась, это был непосильный труд для любого человека, но только от этой грязной одежды зависят ее судьба. Немного передохнув девушка вновь принималась за дело, когда последняя рубаха заняла свое место на веревке, она не чувствовала ни стертых рук, ни занемевших плеч, будто она вся состояла из одной боли, но зато она справилась до обеда и еще сможет помочь отцу, пока сохнет белье. Ощущение, что на нее кто-то смотрит, снова вернулось и она с ужасом увидела два горящих огонька в чаще леса. От страха, который приковал ее к месту, она была не в силах шевельнуться. Эра испуганными глазами смотрела на нечто, что она не смогла рассмотреть, но вдруг ей послышался, то ли стон, то ли вздох и оно исчезло, будто видение.
– Это мое место… мое, - прошептала Эра себе под нос, но птицы так же пели, также шумела листва, в ее раю снова наступило спокойствие.
Девушка медленно брела домой, руки плетьми висели вдоль тела от усталости, но увидев уже готовую утварь, подсыхающую на лавочке к ней вернулось хорошее расположение духа, тут же показался отец, неся в руке очередную миску.
– Доченька, ты так рано?
– Я решила помочь тебе.
– Разрисовывать можно только завтра, так что отдохни.
– Тогда я приготовлю тебе обед, ты хорошо потрудился.
Руди расчувствовался и взял ее маленькую ручку в свою, даже не заметив, что ее ладошки все в царапинах и ранках.
– Я каждый день благодарю Бога, что он послал мне тебя, доченька.
– Спасибо, папа.
Утро наступило стремительно быстро. Эра чувствовала, что боль в руках не отпускает ее, а ранки кровоточат, от неосторожных движений. К счастью их сосед, ехал в город и с радостью взял ее с собой, Эра покачиваясь в такт повозке, слегка задремала, но ощущение, которое появилось совсем недавно не покидало ее и сейчас.
– Фриц, вы ничего не чувствуете? – нервно спросила Эра.
– А что я должен чувствовать?
– удивился сосед.
Поняв глупость своего вопроса, Эра пожала плечами и снова задремала, Фриц любезно высадил ее возле дома прачки. Взяв очередной баул с вещами, девушка отправилась к старику, он сразу же открыл ей дверь.
– Доброе утро, дорогая, я бы не отказался сначала от завтрака, - без предисловий начал он.
Эра
– Прошу к столу, - Эра постучала в дверь, за которой скрылся старик, и как только он вышел, она почувствовала аромат трав, терпкий, сладкий, горьковаты все это смешалось в один чудесный запах. Заглянув за его плечо, она с удивлением увидела очень чистую комнату, в которой стоял стол, а на стенах висело множество полок с разными баночками, скляночками, пакетиками, с потолка свисали травы, чеснок, неизвестные ей вещи. Недоуменно она взглянула на старца и увидела еле заметную улыбку на губах.
– Мне стыдно говорить, - промямлила она, - но я даже не знаю как вас зовут, более того мне страшно подумать откуда вы знаете меня, и все эти баночки наводят меня на мысль что вы…
– Колдун? – подсказал он ей.
– Волшебник, - поправила она его.
– Деточка, все мы немножко волшебники. Вот ты, например, красивая словно фея, а разве это не волшебство.
– Но откуда вы узнали, как меня зовут?
– Я знаю каждого в нашем городе, потому что прожил здесь всю свою длинную жизнь, и скоро придет и мой конец, но у меня осталось одно незавершенное дело. А что касается этих баночек, то мне известно искусство лечения людей, ко мне больше относится слово «знахарь». Но ты права, назвав меня волшебником, я могу также снимать порчу, сглаз, вижу злых и порочных людей.
– А что вы видите, когда смотрите на меня? – любопытство взяло верх.
– Я вижу чистейшую и добрейшую душу человека, ты надежда. Твоя судьба настигнет тебя, когда ты не будешь этого ожидать, тебя ждет большая любовь и ранняя смерть, но только от тебя это будет зависеть. Испугал тебя девочка, не бери в голову, давай лучше позавтракаем, этот сыр просто божественный, - отломив кусочек, воскликнул он.
– Где ты его покупаешь?
– Я сама его делаю, - улыбнулась Эра, хоть слова старика напугали ее, но она почувствовало к нему что-то… родное, - Вы, между прочим, так и не сказали мне свое имя.
– Уильям или просто зови меня дедушка. Всегда приноси мне этот сыр.
– Слушаюсь, мой господин. Сегодня я вычищу эту комнату и выбью ваш тюфяк, а завтра займусь этой горой посуды.
И первым делом Эра подхватила на свои худенькие плечи тюфяк и вышла во двор, а старик задумчиво смотрел ей вслед.
– Только ты девочка, сможешь помочь ему, это твоя судьба, - сказал он вслух, но никто кроме пауков не слышали его.
Эра яростно выбивала тюфяк, чихая от пыли, которая, наверное, накапливалась там сотни лет. Но, как не странно, на солнце эти пылинки казались такими невинно красивыми, словно маленькие светлячки, загораясь от лучей яркого небесного светила. Последний раз, ударив палкой по так называемому тюфяку, Эра увидела, что пыль больше не появляется и стоит только протереть его влажной тряпочкой и оставить высыхать на солнышке. Так она и сделала. Девушка не подозревала, что старик наблюдает за ней сквозь грязное окно, с какой-то печальной улыбкой, будто ему была известна какая-то тайна. Пришел черед и к комнате, и прежде чем взяться за нее Эра вздрогнула, поняв, как все запущено. Прежде всего, она вычистила печь, от чего фартук, который она надела стал черный от золы, а сама она стала похожа на домовенка. На щеках чернели полоски грязи, волосы взмокли от усилий, а зубы казались неестественно белыми, на чумазом личике, что уж говорить о руках, которые превратились в уголь. Но девушка лишь с улыбкой кивнула, удовлетворенная своей работой и стала снимать паутину длинной палкой, что недавно служило ей выбивалкой для тюфяка.