Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
А Нариан смеялся: «Ты забыла, что я крылатый? Или ты напрасно посеребрила мне крылья? Лучше думай о сыне: как он поднимется в воздух. Знаешь, как он полетит? Как никто не летал!»
Дарилла снова с трудом разлепила тяжелые веки и посмотрела на Небо.
— Каруни, вот! Посмотри! — Тахир уже возвратился. В ладонях его, как в гнезде, сидел испуганный птенчик.
Ветер в груди Дариллы затянул тоскливую песню: до сих пор она принимала птичку только из рук Нариана.
— Возьми,
Значит, ей снова придется воспротивиться смерти?
— Ну вот! — Тахир облегченно вздохнул и ласково улыбнулся. — Так-то лучше, каруни! Твои щеки порозовели.
— Помоги мне подняться.
Дарилла с трудом присела и прижалась спиной к стволу.
Да. Наверное, сын Нариана важнее ее печали. Важнее для тех немногих, кто — несмотря ни на что — живет у самого Неба. Кто верит, что сын Нариана непременно взлетит.
— Древо все еще спит? Никаких следов пробуждения?
Каждый день Дарилла обходит вокруг ствола и касается пальцами его гладкой коры. Но уснувшее Древо не шевелит ветвями. Может, оно забыло, как набухают почки?
Даридан покачал головой:
— Видно, ему не хочется расставаться со снами. Что оно здесь увидит? Мы стали слишком несчастны.
— Да, но ты говорил, союз серебра и бронзы — это большая радость. Это дает надежду.
— Каруни часто страдает. Мы за нее боимся. — Даридан вдруг понял, что голос его звучит непростительно нежно, и теперь говорил, делая длинные паузы, подбирая слова. — Но тот, кто должен родиться, — мы все его ждем, каруни.
— Ты думаешь, он взлетит?
— Непременно взлетит. Если получит крылья.
— Но Вершинное Древо… Оно не слышит меня. Вдруг оно не проснется?
— Не стоит об этом думать и тревожиться раньше времени. Каруни и так плакала слишком много.
Даридан боится говорить откровенно и потому не находит правильных слов для Дариллы.
Древо все еще спит. Так, объяснял Даридан, оно очищает память от обид и предательств. Иначе оно не сможет цвести и плодоносить. Вершинное Древо и раньше засыпало надолго. Но с каждым разом ему все трудней пробуждаться. Древо может проспать рожденье ее ребенка, может оставить бескрылым наследника Нариана.
Ласточка внутри у Дариллы неожиданно затрепетала. Дарилла прижала руку к груди, пытаясь ее успокоить, и застыла на месте: крылья погибшего мужа! Как она не подумала раньше. Они не могли исчезнуть. Жар-птичка Дариллы недаром отдала свою силу: ни животное, ни человек не посмеют их тронуть. Если крылья отыщутся, сын Нариана взлетит. Он не должен зависеть от снов и обиды Древа.
Рука Дариллы с досадой оторвалась от гладкой коры. Она больше не хочет думать о спящем Древе. Нужно думать о крыльях, о том, чтобы их вернуть.
А крылья можно найти, обнаружив убийцу.
Дарилла должна узнать, кто убил ее мужа.
—
— Почему это имя вдруг взволновало каруни? — Даридан насторожился. — Ты уже что-то знаешь? Ты с кем-нибудь говорила?
Тейрук неподалеку натягивал тетиву. Он взглянул исподлобья и снова взялся за лук.
— Это правда, что крылья, на которых летал Нариан, предназначались другому?
— Да, это правда, каруни. Но их первый хозяин не принял дар Вершинного Древа. Он от него отказался.
Когда Мукаран увидел, какие крылья приготовило ему Древо, он сильно разгневался и грубо сорвал их с ветвей. Плоды еще не дозрели, и ветви, прощаясь с ними, жалобно заскрипели.
Напрасно жрец Даридан пытался его сдержать: разве не люди виновны в том, что крылья их облысели?
— Мукаран! Эти крылья лучше, чем ничего. Конечно, они некрасивы. Но позволяют летать.
В ответ Мукаран швырнул свои крылья на землю.
— Что ты делаешь? — Даридан испугался. — Ты оскорбляешь Древо! Оно не захочет цвести. И так эти крылья — последние за Лунное десятилетие. Древо растило их для тебя. Из последних сил, Мукаран.
— Твое драгоценное Древо уже ни на что не способно. Оно давно обессилело. От сухого пня было бы больше пользы. Ты подумай, карун! Может, лучше его срубить? И врагам на Вершине нечего будет делать, — Мукаран усмехнулся.
Даридан так сильно сжал жреческий посох, что пальцы его побелели:
— Ты обезумел, карун! Крылья — великий дар.
Глаза Мукарана вспыхнули:
— Дар? Тебе все равно, как выглядит этот дар и на что он годится? Это крылья летучей мыши. Вряд ли летучая мышь вернет Казодаку славу.
— Мукаран, это трудно, я знаю. Ты надеялся. Ты рассчитывал. Но Древо пока не может…
— Или просто не хочет! Не желает нам помогать.
А ведь он и правда надеялся. Как шелестело Древо золотистыми листьями, когда Мукаран пришел поведать свое желание! А как ликовал Мукаран, когда на верхушке Древа появился бутон!
Но радость была преждевременной. Сначала Вершинное Древо изводило его ожиданием: бутон очень медленно рос и долго не раскрывался.
Потом появился цветок — серовато-зеленый с прожилками на перистых лепестках. И Мукаран сразу понял: Древо его обмануло!
Даридан утешал его, говорил: давай подождем. Ты пока наблюдай, как вызревает плод. Он просто оттягивал время! Надеялся, что Мукаран привыкнет к мышиным крыльям и поймет, что выбора нет.
— Нет, Мукаран, ты не прав, — Даридан надеялся, что раздражение Мукарана выплеснется и утихнет. — Это наша вина. Чтобы цвести по-другому, по-другому плодоносить, Вершинному Древу нужно соприкоснуться со счастьем.
— Я должен испытывать счастье, получив эти крылья? Вы все, что столпились вокруг, испытаете счастье, оттого что я буду похож на летучую мышь?