Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
Площадь кишела людьми. В самом центре стояли столы для участников состязаний — длинный-предлинный ряд. Желающие мастера пристраивались за столами, оглядывали зевак и разминали пальцы. Вдоль ряда прохаживался распорядитель в высоких синих ботфортах и следил за порядком. Ваявус пихнул Валя в бок:
— Иди, занимай себе место.
— А ты?
— С чего это мне выпендриваться? Мне денег на взнос не надо. Наберу себе оглоедов — вот тебе и заказ. А ты давай усаживайся. Делай все, как договорились.
Договорились? О чем? Валь уселся за крайний стол
— Глинкус! Глинкус! Это же Глинкус! — загудели вокруг.
— Во, смотри-ка, кто будет искать мастера для Совета! Этого нам и надо! — Ваявус вдруг возбудился, как будто явление Глинкуса сулило Валю удачу. — Это знатный старик: равновесие и все такое!
Глинкус прославился тем, что когда-то лепил шары безупречной округлой формы без гончарного круга, вручную. Долгие годы он был председателем гильдии. Но теперь мять глину было ему не под силу. Однако его считали самым беспристрастным судьей и неизменно приглашали судить состязания. Правда, были и злоязычники. Утверждали, что из-за Глинкуса стены зала Совета до сих пор остаются пустыми. Будто бы он дорожит своим местом судьи, и потому до сих пор ярмарки мастеров заканчивались ничем. Каждый раз судья утверждает: все мастера хороши. Очень много хороших. Но того, кто достоин заказа, Глинкус пока не нашел.
Валю, однако, было не до того. Перед местом, где он устроился, шлепнулся ком мокрой глины:
— А этот чего приперся?
Валь сильнее вжал голову в плечи, оглянулся, словно кто-то в чем-то его уличил, и сразу увидел в толпе наглую рожу Петрикса:
— Этот даже не мастер! Состязания — для мастеров.
Распорядитель ярмарки был уже тут как тут. Валь еще больше ссутулился: как он и полагал, его с позором прогонят на глазах у Петрикса и остальных зевак. Но Ваявус вылез вперед, мешая распорядителю приблизиться к Валю.
— Да, я мастер! А вы что думали? А это — не мастер, нет. Но это мой ученик! Он почти уже мастер. И где это в правилах сказано: «Ученикам нельзя»? Важ, не пихайте меня. Ничего от меня не пахнет. Я знаю, что говорю: в правилах не написано! Думаешь, влез в ботфорты — можно и правил не знать? Пусть вон Глинкус решает.
Глинкус с живым интересом прислушивался к перепалке и краешком глаза разглядывал несчастного Валя. А Валь в это время больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю. Ваявус и распорядитель стали толкать друг друга и хватать за грудки. В публике закричали: «Охрана! Сюда! Охрана!» Глинкус сделал вид, что драка его не касается, но повернулся к Валю и обратился к нему подчеркнуто вежливо:
— Юноша не имеет звания мастера? Но ему хватило решимости выйти на состязания?.. Уверенность в своих силах — это весьма похвально! (Валь покраснел как рак.) И я согласен с важем, — он повернулся к Ваявусу, одним-единственным взглядом освобождая того от распорядителя ярмарки. — Как ваше имя, важ? Вы сказали, Ваявус? Вы — мастер изящных ремесел? Очень, очень приятно. Да, я, наверное, что-то слышал о вас. Но не помню, что именно… Мастер, я с вами согласен: ученикам не запрещается принимать участие в конкурсе. Возможно, ваш ученик обладает выдающимися умениями…
— Что я тебе говорил? — Ваявус, торжествуя, развернулся всем телом
— Дайте сигнал к открытию! — Глинкус решил, что пора закончить неожиданное развлечение, и призвал распорядителя ярмарки вернуться к своим обязанностям. — Мастера! Выбирайте материалы для состязаний. Создайте для нас фрагмент барельефа или картины, которой бы вы украсили стену в зале Совета.
Распорядитель взобрался на каменное возвышение и сильно ударил в гонг.
— Разноцветные стекла!
— Красную глину и охру!
— Глиняную пластину!
— Бисер и мишуру!
Валь сидел и молчал. В голове у него было пусто. Для чего он сюда приперся? Чтобы над ним посмеялись?
Глинкус, прохаживаясь между столами, ободряюще глянул на Валя:
— Вы еще не решили, важ, с каким материалом работать? Вы еще не придумали образ?
— Ну же, парень, давай! Попроси себе глину! — Ваявус занервничал. Кажется, этот Валь решил свалять дурака. Хлебом его не корми, дай опозорить учителя. Как исправлять барельеф, который слепил Ваявус, это он завсегда. А как самому слепить что-нибудь путное…
У мастеров на столах уже стали проявляться изделия. Глинкус ходил, посматривал, покачивал головой. Но нигде не задерживался. Распорядитель снова сильно ударил в гонг. Горожане, желающие подыскать себе мастера, тоже двинулись между столами, разглядывая работы. У каких-то столов сгрудились группки людей. Поощряемые восхищенными возгласами, мастера продолжали трудиться.
Валь исподволь поглядывал по сторонам: все эти люди, старательно мнущие глину, заполняющие ее вмятины бусинами и мишурой, они действительно поняли, что должно украшать стену в зале Совета? Или их выбор случаен? Они делают, что умеют? Но ведь это неправильно. Картина в зале Совета не может быть просто красивой. Она должна нести в себе какой-то глубокий смысл, какую-то скрытую тайну.
— Важ, вы еще не решили, какой материал вам нужен?
— Да гнать его надо в шею! Тоже мне — важ! — новый ком глины плюхнулся рядом со столиком Валя. На этот раз распорядитель поспешил туда, где мог быть обидчик Валя. Но Петрикс нырнул в толпу.
— Важи, хочу напомнить: участники состязаются до вечерней смены светил. — Глинкус повысил голос, чтобы его услышали и мастера, и публика: — Вы можете размышлять так долго, как это нужно. Правильное решение не всегда находится быстро. Но следите за Солнцем.
Солнце выпуталось из облаков только к самому вечеру. До вечерней смены светил оставалось немного времени — совсем немного для тех, кто участвовал в ярмарке, и совсем немного для Солнца, чтобы порадовать землю. Дневное светило, собравшись со всей предзакатной силой, затопило собою воздух. Валь сидел, как и раньше, положив на колени руки, и мучительно думал. Солнечные лучи были зеленоватыми. И от этого зеленоватой казалась старая Башня, видимая ее часть, подвешенная над городом, и фрагмент полустертой мозаики — изображение Лося — тоже было зеленым. В прошлом году, Валь помнит, Лось отдавал желтизной. В следующем — поголубеет.