Легенда. Доктор Фауст
Шрифт:
Впрочем, Георг был не из тех людей, кто долго предаётся меланхолическим переживаниям. Встряхнувшись, алхимик перекинул отяжелевшую поклажу на другое плечо и направился в сторону центра города. Подойдя к любимой часовне, он споткнулся и едва не рухнул в свежевырытую могилу.
– Ого!.. Что-то новое в наших краях! Странно, тут вроде давно никого не хоронят.
– Вы правы, – раздался сзади тихий голос, – давно не хоронят…
Георг повернулся и посмотрел на говорившего. Пожилой мужчина с желтоватой бородой, опершись на лопату, задумчиво
– Да, старые могилы – это места для размышлений, а не скорби. Городское кладбище теперь далеко отсюда. А вы, я так вижу, из этих мест?
– И да и нет, уважаемый. А что тут разрыли?
– Чьи-то родственники уверены, что костям предка приятнее будет лежать в другом месте.
– Им виднее, – ухмыльнулся учёный. – А что будет с этой ямой?
– Ничего. Сейчас я её закопаю, и вместо красивого постамента останется обычный холм.
– Может, посадить тут дерево? Клён, к примеру.
– Может… Может, его даже кто-то оплатит?
– Конечно. Я очень люблю этот парк, и будет жаль, если здесь появятся новые дыры от старых могил.
Фауст вынул несколько монет и вложил их в ладонь старика.
– Вот. Давайте лопату, я слегка закидаю яму землёй, а вы пока сходите за саженцем.
Старик пересчитал монеты.
– Тут много!
– Ничего, – улыбнулся Георг, – на остальные вы выпьете за моё здоровье.
– С удовольствием, герр…
– Мюллер. Всегда Мюллер…
– Конечно, герр Мюллер.
Старик сунул монеты за пазуху и двинулся в сторону выхода. Фауст тем временем положил несколько мешочков с монетами на дно ямы и быстро закидал их землёй.
– Сто шагов от часовни строго на север. Клён. Ну, или что-то ещё…
Начертив лопатой на присыпанной земле несколько знаков, мужчина кинул несколько мелких камней и воткнул инструмент в землю. Оглядевшись вокруг, Георг поднял сумку и пошёл в сторону ворот. Не доходя до них, он вдруг замер и посмотрел на стоящую у ограды синюю повозку, возле которой суетился мальчуган лет двенадцати.
– Мальчик, чья это телега?
– Папина, месье, он повредил себе спину сегодня, а её так и не отогнал.
– Да, да. Я, кажется, его видел, а он починил её?
– Я доделал, месье…
– Хорошо. И что теперь папа намерен делать?
– Не знаю, месье… Он сейчас в приюте у монахов-бенедиктинцев.
Мальчишка вытер нос рукавом. Было видно, что он вот-вот расплачется.
– Как тебя зовут?
– Пьер.
– Пьер, я готов купить у тебя эту повозку, с кобылой, разумеется.
– Спасибо, месье.
Фауст вынул из кармана монету и кинул её мальчугану на ладошку.
– Но… Это очень мало…
– Я даю – ты берёшь, и я забираю телегу, или ты возвращаешь мне деньги и оставляешь колымагу себе. Выбор за тобой.
В глазах подростка блеснули слёзы.
– Мне нужны деньги… Мне и папе… У него спина, а он… ему нужно работать…
– Не пытайся вызвать во мне жалость, у меня её нет! Во мне есть только уважение к здравому смыслу
Пьер выпрямился и сквозь текущие слезинки посмотрел на мужчину.
– Папа вёз меня учиться… Математике, химии, астрологии…
Фауст, занёсший было ногу над ступенькой повозки, замер. Затем медленно повернулся к парнишке.
– Математике?
Быстро подойдя к юноше, учёный написал веткой на земле несколько цифр.
– Умножь на семь.
– Восемьсот шестьдесят один.
– В уме считаешь?
– Да.
Вынув из кармана маленький клочок пергамента, Георг что-то написал на нём и протянул мальчику.
– Вот, это адрес моего друга, пойдёшь к нему и скажешь, что я тебя прислал. И вот ещё…
Вынув из внутреннего кармана мешок с монетами, учёный кинул его Пьеру.
– Это на учёбу, не трать без смысла. И скажи моему другу, что его тяжёлая ноша – под новым деревом у часовни. Но больше никому об этом!
– Да, месье.
– Запомнил?
– Да, месье.
Изумлённый парнишка развязал мешочек, пересчитал монеты и уставился на странного господина.
– Спасибо вам, месье…
– Фауст. Георг Фауст. К вашим услугам, господин школяр.
– Да, месье Фауст… Конечно… Я буду молиться за вас!
Алхимик остановился и повернулся к мальчугану.
– За меня не нужно молиться. Ни мне, ни богу не нужны молитвы, этому миру вообще не нужны молитвы, ему нужны дела.
Запрыгнув на козлы, учёный шлёпнул по крупу лошадь и направил повозку в сторону чёрных ворот.
Дорога освобождает. Она помогает человеку отпустить иллюзии, которые он считает стабильностью. Фауст не просто любил дорогу, он жил ею. Это было удивительное предвкушение нового и потрясающее чувство прощания с прошлым.
«Ты волен как ветер, ты лёгок как пух,В стремлении к высшей свободеСебя потеряв, обретаешь ты духИ силу в грядущем походе…»Вспомнив строчки своего учителя, Георг улыбнулся. Мастер был склонен к артистизму. Впрочем, это было всего лишь маской. Маской великого ума.
Для учителя все люди делились на две категории: те, кто может, и те, кто стонет. Последних было, само собой, большинство. По его мнению, только 5 % всех живущих на Земле занимаются своей жизнью, остальные – обслуживают чужие интересы. Из этих пяти процентов лишь пять процентов готовы стать учениками. И только пять процентов от этих пяти дойдут до конца. На чём основаны были вычисления и что было взято за основу этой теории, оставалось Фаусту не совсем понятным, поэтому он несколько скептически относился к формуле учителя. Хотя – некоторая доля истины здесь всё же была.