Легенда. Герои Урании

Романова Алина

– Вот у барана – баранина. У телёнка телятина, а с какой стати у коровы – говядина?

– Быстрее, Макс!..

Уже на улице он вцепился в неё не хуже свежего репейника.

– Ну скажи, почему говядина, а? ПОЧЕМУ?

– Вот это я уже смогу тебе растолковать. Понимаешь, в старорусском языке любое мясо вообще именовалось говядой. А поскольку коровы были главными кормилицами в семье, то и…

– Говядой! – завопил Максик, рьяно подпрыгивая. – Ага, говяда! ГОВЯДА!!!

От них шарахнулась очкастая старушка с авоськой.

–

Говяда, говяда, говяда… Жадина-говядина… – бубнил Макс с видимым наслаждением. Скорее всего, тут мысли сыночка приняли другой оборот, ассоциативно перекинувшись на одногруппников. – Мам, а я придумал новый язык! Совершенно таинственный и непонятный, представляешь? И мы со Славкой Петраковым будем на нём говорить! И нас никто не поймёт, никогда-никогда!

– Ты? Новый язык? – автоматически подвязывая ребёнку сползающий шарф, она влекла его вперёд.

– Ну, не совсем я. – Дитятко смутилось примерно на три секунды. – Это называется заим… заимка.

– Какая заика?

– Не заика, а заимка. Когда берут чужое, но не совсем. Ты же сама мне объясняла! Ну ещё «Буратино» кто написал, я не помню! А придумал другой.

– Ах, заимствование!

– Да! Некоторые писатели так делают, и им за это ничего не бывает. Только я не понял, почему не всем можно. А мне – можно! Да, мам?

– Можно, можно. Поторопись.

– Поторописьсла… Ага! Не поняла, да, про новый язык? Помнишь, как смешно болтали Тофсла и Вифсла? Просто надо везде вставлять – сла. Ясла, пойдёмсла, тудасла… Ясно? Вот воспитательница Мария Анатольевна скажет всем: «Дети, постройтесь на зарядку», а мы со Славкой ей: «Не понимайсла!» Я и Славка! «Не понимайсла!» Здорово, здорово, да?

– Только попробуйте! Я тебя первого так накажусла, что ты будешь очень долго жалетьсла!

Сын скакал, исподтишка стараясь попасть в лужу, размахивал правой рукой, до смерти пугая голубей (левую крепко сжимала Алиса), и вопил во всё горло, как охмелевший от весны скворец:

– Ура, ура, ура! Хорошая пора!Отличная пора!Опять у нас с утраВесёлая игра!..

Детство – это когда каждое новое утро несёт радость, день сулит новые приключения, а вот чем закончится вечер неизвестно, но всё равно здорово. Мама идёт в нагрузку.

* * *

Весь день она была как в дурмане. В дурмане перестирала мелкое бельё. Вымыла посуду. Переделала всю накопившуюся работу. Приготовила ужин…

Спохватившись, что ребёнка всё-таки надо забрать из садика, Алиса оделась кое-как и вышла в коридор, но тут же забыла, зачем идёт. «Ай да Карты, ай да Люция Карловна!.. А строить надо всё же на полу, иначе не хватит места, и заворачивать к буфету». Представив, как мрачная старуха в чёрном ползает по полу, словно трудолюбивый муравей, она громко засмеялась.

– Ой!

Что-то

мягкое и большое резво отскочило в сторону. Вспыхнула лампочка под потолком.

Выпучив круглые глаза, на неё смотрела соседка Валентина.

– Ф-фу, напугала. Иду из уборной, слышу: стоит кто-то в темноте и смеётся. У меня аж кровь к голове прилилась!

– Извини.

– От такого волосы в жилах стынут! Ты что, Алиска, выпимши, что ли? – Она подозрительно принюхалась. – Или от своих книжек сбрендила?

– Не знаю, Валь. Я то ли бродила во сне, то ли спала наяву. Диагноз товарища Саахова явно подтверждается.

Валентина покрутила головой. Слово «диагноз» направило её мысли в соответствующее русло.

– У тебя, наверно, нервоз. Тебе к нервопатологу надо. Или к психиатору. Со стороны же лучше виднее.

Алиса улыбнулась – от Вальки даже мёртвый расхохотался бы.

* * *

Едва дождавшись девяти часов, Алиса встрепенулась:

– Макс! Быстро в постель!

– Ну ма-а-ам… ещё немно-о-ожко…

– «Малышей» посмотрел?

– Посмотрел.

– Зубы почистил?

– Почистил.

– Немедленно спать!

– Ну ма-а-ма-а-а…

Небольшая простуда, к сожалению, вылилась в отит. У мальчика болело ухо, и он капризничал, чего обычно не случалось. В марлевом компрессе с торчащими над головой концами повязки он разительно напоминал несчастного зайчонка, но сегодня сердце Алисы не смягчилось. Оно было непробиваемым, как ядерный бункер под Кремлём, ведь её ждала таинственная Игра Морфея!

– Максим!!!

Если мама говорит таким тоном, значит, дело уже пахнет керосином и лучше отступить на заранее приготовленные позиции.

Отступать не хотелось, ведь залог победы – стремительная атака конницы, подкреплённая мощным центром.

– А сказку? Помнишь, вчера мы ведь не дочитали про Алдара-Косе и жадного бая, который любил меняться! Не дочитали, мам, не дочитали! Не дочитали! Не дочи-та-ли-и-и!

– Прекрати повторять, как попугай!

Но Макс продолжал тихонько бубнить:

– Не до. Не до. Не до.

Охват крепости и взятие её измором.

А Карты… они там, в коробке, под папиросной бумагой…

Чтобы Максу было не завидно, она сделала вид, что тоже сейчас ложится спать, и переоделась в ночную рубашку.

Ребёнок пристально посмотрел на неё.

– А ведь ты сама говорила, что недоделанное значит несделанное, – неожиданно заявил он совсем по-взрослому. – А мы не дочитали.

Что может быть утешительнее, чем обнаружить у своего отпрыска свои же дурные черты (например, настырность)? Это почти отпущение твоих грехов.

– Ладно. Десять минут.

Алиса торопливо читала Максиму про похождения хитроумного Алдара-Косе, защитника казахских бедняков, а мысли её были далеко-далеко, там, где мчатся по пыльным дорогам усталые Всадники и ветер раздувает флаги на белых башнях.