Легенда
Шрифт:
вылезай на арматуру, отдохни! Будешь бадью откры-
вать.
Даша терпеть не может, когда матерятся. Но ру-
гаться сама любит. Поэтому у нее есть «заменитель»:
такой-сякой.
Открывать бадью — это второй «интеллектуаль-
ный» труд. Тут нужны голова и немалая ловкость. По-
верхность арматурной клетки была примерно на высо-
те трехэтажного дома. Тут ветерок, редкие арматур-
ные прутья вгибаются и раскачиваются под ногами с
легким звоном. Стоишь на четвереньках,
за дрожащие пруты, и думаешь: как же выпря-
миться?
А сверху уже маячит в синем небе бадья, летит
стремительно, сыплет щебень и льет раствор.
— Девушки! Сторонись!
Они бросаются к стенкам. Саша Гурзий улыбается
из далекой будки в вышине, осторожно подводит бадью
ко мне. Я машу рукой: ниже, еще чуть, стрелу смай-
най! Стоп!
Подполз обезьяной к бадье, ухватился за нее, вы-
прямился. Она медленно, акула проклятая, «ходит» на
тросах, поворачивается. Упираюсь изо всех сил, веду,
выравниваю.
Теперь надо взять веревку и дернуть за рычаг —
как у пушки. Отполз… отклонился как можно даль-
ше… Дерг! Дерг!
Не берет. Уперся ногами лучше. Дерг! Дерг!
Весь красный, ноги скользят, колени дрожат. Ры-
вок, еще рывок!
— Сильнее, такой-сякой! Прохлаждаться из-за те-
бя будем, да?
Собираю все остатки сил. Или слечу, или открою.
Дерг!!!
115
Как орудийный выстрел сработали рычаги: «Гур-
дур-гур-р-бах-трах!» Бетон — лавиной в блок, бадья
подпрыгнула, арматура присела, а я уцепился за
прутья и закачался, как воробей на ветке, ни жив ни
мертв.
— Ха-р-рош! Дава-ай!
Смотрю, Саша Гурзий сжимает руки над головой,
подбадривает: все в порядке. Тросы дрогнули, полете-
ла бадья.
116
Есть первая!.. Ну что ж, не хуже и не лучше дру-
гих… А сам вытер холодный пот над бровями. Вот так
работают.
Да. Вот так, Толя, строят коммунистическое бу-
дущее!
КТО ЖЕ ОНИ?
Это я такой слабый и беспомощный. Это для меня
столько страхов и тяжестей. Наши бетонщики посиль-
нее меня, они работают, словно копают огород или ру-
бят дрова,— размеренно, с шутками, без особого на-
пряжения. Они должны были быть стальными, если
бы они не были простыми девчатами.
Тоня с соколиными бровями. Итак, есть
две Тони на свете: одна на танцах,
Тут она молчаливая, размеренная; она работает толь-
ко на вибраторе и на самых ответственных местах: по
углам, под стенками, среди особо сложных арматурных
сплетений. Даша очень уважает ее и никогда не бра-
нит. На месте Тони я бы уже протянул ноги.
— Как ты можешь все время на вибраторе?!
— Он меня слушается. Я даже не напрягаюсь: он
сам ходит, только направляй.
— А вытаскивать?
— Ну что ж, физкультура полезна! Да ты попро-
буй, как я, поучись. Он же живой, с характером! Да-
вай становись, пока бадьи нет…
Тоня отличается от других и тем, что она стройная
и изящная — да-да, изящная! — даже в этом мед-
вежьем комбинезоне и резиновых сапожищах. Я не
знаю, как она умудряется это делать. Другие девуш-
ки как узлы, как медведи, а она тоненькая, комбине-
зон сидит на ней, как влитый, на руке часы «Победа».
Она и заляпана меньше, и руки у нее не изуродованы…
117
Иногда она поднимает раскрасневшееся лицо с вы-
бившимися из-под косынки растрепанными волосами
и со дна клетки смотрит в небо. Мы встречаемся взгля-
дами, мне наверху хочется выпрямиться, ухарски по-
править чуб, а она смотрит серьезно, будто спрашивает
о чем-то загадочно. Потом улыбнется дружески и снова
наклоняется.
Эти взгляды — наша тайна. Никто не замечает их.
Тоня и не подозревает, как они держат меня…
Валя Середа. Она родом из Бодайбо. Мать-оди-
ночка. Курносая, скуластая, плотная и пресимпатич-
ная! Я еще не видел, чтобы она хмурилась, нервнича-
ла или с кем-нибудь поссорилась. Утопает в бетоне,
запуталась в проводах, набрала полные сапоги рас-
твора, тянет изо всех сил вибратор и щебечет там
внизу:
— Ой, де-евочки-и! А мой Вовка сегодня говорит:
«Мама! А в цирке клоун делал вот так. Я, как вырасту,
пойду в клоуны!»
Она щебечет и щебечет о самых разных пустяках,
и это не надоедает — наоборот, кажется: уйди она — и
в блоке станет пусто.
— Де-вочки-и! Я и забыла: в наш магазин привез-
ли огурцы, хорошие, малосольные, объеденье! Скорее
берите, пока есть. Я могу взять, кому надо?
Она очень любит петь. Наша первая запевала. Чуть
передышка, а то и в работе — заведет тонко, звонко,
а другие подхватят, медленно тянут вибраторы, шерен-
гой идут от стены к стене и поют…
Тася-медвежонок.Она маленькая, круглая,
добрая и хорошенькая, только руки у нее страшные —
большущие, рабочие, красные. Закутанная и завязан-