Легенда
Шрифт:
— О, небеса, моя владычица, — говорит он, и выражение его лица меняется, когда он берет мое лицо в свои теплые ладони, и одинокая слезинка скатывается по моей щеке. Он смотрит на меня с такой жгучей страстью, что я ощущаю это пальцами ног. — Я хочу быть с тобой каждое мгновение каждого дня. Ты — все, о чем я думаю, все, о чем я мечтаю, все, чего я хочу, и обещаю… ничто не помешает этому. Я все делаю для тебя, Кэт. Я делаю это для нас.
Он медленно проводит большим пальцем по моей щеке, вытирая слезу, пока его взгляд скользит
— Но сейчас нам нужно встречаться тайно. Как и раньше. Мы были неосторожны, а теперь не можем себе этого позволить.
Я чувствую себя немного увереннее, настолько, что могу глубоко вздохнуть.
— Кто сказал, что тебя уволят?
— Твоя тетя Леона.
— В самом деле? Потому что я только что видела здесь сестру Софи. Она стучала в твою дверь. Хотела с тобой кое о чем поговорить.
Он вздыхает, отпуская мое лицо, и мне становится так холодно без его прикосновения. Он проводит рукой по волосам.
— Она, наверное, хотела сказать мне то же самое, что и Леона.
Я качаю головой.
— Нет. Я так не думаю. Она знала, что я собираюсь встретиться с тобой, и, похоже, ей было все равно. Но она сказала, что мне нужно быть осторожнее, иначе я столкнусь с последствиями.
— Именно об этом я и говорю, — твердит он с грубым раздражением.
— Потом сказала, что она из Ван Брантов.
Крейн два раза моргает.
— Повтори?
Я киваю.
— Сестра Софи состоит в родстве с Бромом. Она не сказала, в каком. Значит, Сестра Маргарет тоже. И она сказала, что моя мама должна была выйти замуж за Лиама, отца Брома, но, очевидно, этого так и не произошло. И теперь я должна выйти замуж за Брома, потому что… потому что…
— Потому что так сказал Горуун, — говорит он.
— Я об этом и не думала, — осторожно отвечаю я.
— А я догадался, — он качает головой, а затем отводит взгляд с выражением боли на лице. — Нам нужно поговорить. Но не здесь. Не сегодня вечером, они будут наблюдать.
— Значит, ты оставишь Брома одного на ночь?
— Нет, он будет со мной. Они не говорили, что я должен держаться подальше от Брома, только от тебя, и если они заставят меня объяснять, почему я держу Брома прикованным в своей комнате, то я скажу, что либо так, либо всадник без головы будет скакать в кампусе.
— Прикованным?
Он выглядит огорченным, заправляя прядь волос за ухо.
— Сторож одолжил мне цепи.
Почему мысль о Броме в цепях заставляет мое сердце пылать?
— И что же мне теперь делать? — спрашиваю я, стараясь не хныкать, но у меня ничего не получается, я ненавижу себя за беспомощность. Я даже хочу топнуть ногой, как ребенок. — Ты не можешь просто бросить меня.
— Боже, ты такая милая, когда ведешь себя как малявка, — размышляет Крейн.
— Малявка? — я в шоке переспрашиваю.
Он улыбается мне.
— Да. Нетерпеливая и раздражительная. Не привыкшая, что все идет не так, как ты хочешь.
Я свирепо смотрю
— Я не заслужила такой критики.
— Отшлепать бы линейкой твою прелестную розовую вагину… вот чего ты заслужила, — бормочет он, и его глаза темнеют. — Я буду шлепать тебя, пока ты не кончишь так сильно, что забрызгаешь меня.
Жар разливается по мне, разгораясь на щеках и скапливаясь между ног.
— Ты несправедлив, — с трудом выдавливаю я.
— Я никогда не говорил, что честный человек, верно? — говорит он, явно наслаждаясь этим. — Не волнуйся, дорогая, это только на сегодня. Завтра утром приходи ко мне в библиотеку. В девять утра. В это время должно быть тихо, и нет никаких правил, запрещающих учителю заниматься со своим учеником на публике.
— Бром тоже там будет?
— Если захочет, — неохотно отвечает он. Затем наклоняется и быстро целует меня в лоб. — Увидимся. А пока постарайся завести друзей.
Он поворачивается и направляется к своей двери.
— О, кстати, — бросает он через плечо, одаривая меня холодной улыбкой. — Держись подальше от Брома.
Глава 11
Крейн
Год назад
— Что это? — раздается неуверенный голос Эйба.
Я выхожу из ванной, совершенно голый, и вижу, что он стоит у моего стола, уже одетый, и перебирает стопку карт таро рядом со стаканом воды, который я оставил для него сегодня утром, пока был в ванне. Я все гадал, когда же он заметит, ведь я даже не пытался их скрыть, но, похоже, последние несколько дней мы только и делали, что трахались, с тех пор как он пришел ко мне из опиумного кабака.
— Карты Таро, — говорю я ему.
— Так я и думал, — говорит он, собираясь взять одну из них, но потом передумывает.
— Тебя это беспокоит? — осторожно спрашиваю я. Протягиваю руку и беру колоду, тасуя ее между пальцами.
Он, кажется, раздумывает, потом бросает на меня украдкой взгляд.
— Нет. Я знал того, кто пользовался ими.
— Еще один любовник? — спрашиваю. — Он был таким же красивым, как я?
Он смеется. Он так редко смеется, и я испытываю прилив гордости каждый раз, когда заставляю его это делать. Прекрасный звук, глубокий и неистовый, и только в эти моменты кажется, что он забывает о преследовании.
— Это была женщина. Соседка, — говорит Эйб, улыбаясь мне и выглядя так чертовски привлекательно, что у меня захватывает дух от его ровных белых зубов, от того, как кончик его носа опускается вниз, когда он улыбается, от ямочек на щеках, скрытых бородой, от глубоких морщин, которые образуются в уголках глаз, что делает его выглядишь старше.
Ох, он чертовски красивый.
Он кивает на колоду в моих руках.
— Разложишь мне?
Его голос звучит одновременно застенчиво и с надеждой, и блять, от этого мой член тут же встает. Он замечает это, переводя взгляд вниз. Приподнимает бровь.