Легенда
Шрифт:
Я зажмуриваюсь, отгоняя воспоминания.
— Нет, нет, нет.
— Вы убили ее и заставили этого человека, как там его звали? В свидетельских показаниях говорится, что это был Рэй. Вы заставили его прикрыть вас, сказать полиции, что это был несчастный случай. Вы его шантажировали.
Мое сердце так сильно бьется, что я не могу даже думать.
— Что бы почувствовала Катрина, если бы узнала, что ее любовник убил свою жену? — продолжает она.
Я пристально смотрю на нее.
— Ей было бы все равно, потому что я бы сказал правду, я собирался сказать ей
— Нет, это не так, — говорит она. — Вы бы не стали рисковать. Бывают несчастные случаи, да, но вы боитесь, что она все равно узнает правду, возможно, залезет вам в голову или просто посмотрит на вас. Вы так хорошо переносите чувство вины.
— Это был несчастный случай! — кричу я, опрокидывая стул, когда вскакиваю на ноги. — Это был несчастный случай, это правда, черт побери! — я наклоняюсь над столом и тыкаю пальцем ей в лицо. — Вы пытаетесь вложить в меня ложные воспоминания, я знаю, что вы делаете, колдунья!
Она смотрит на мой палец, такая спокойная, такая уравновешенная, и на одну ужасную секунду мне хочется ткнуть пальцем прямо ей в глаз, вдавить в мозг и заставить ее остановиться, заставить замолчать, черт возьми.
— Эта ярость внутри будет ломать вас, пока вы не столкнетесь с ней лицом к лицу, пока не выпустите ее наружу, — спокойно говорит она. — И вы уже сломленный человек, Икабод. Вы хотите сорваться, но больше всего хотите причинить боль самому себе.
— Катись лесом, — рычу я, разворачиваясь и направляясь к двери.
— Давайте я проясню, — громко говорит она.
Но я больше не хочу слушать. Берусь за ручку и пытаюсь повернуть. Она не открывается. Конечно, я здесь заперт.
Поворачиваюсь к ней лицом, но она уже по другую сторону стола, зависла в нескольких дюймах над полом.
— Это моя школа, — говорит Леона, и я не могу оторвать взгляда от того места, где ее ноги не касаются пола. — Так было и будет всегда. В наших руках больше силы, чем вы можете себе представить за всю свою печальную, озлобленную жизнь. Вы говорите себе, что не хотите расставаться с Кэт, готовы уйти, потому что она того стоит, а в этой школе все равно опасно. Вы, конечно, правы насчет последней части, но вы не уйдете. Потому что не можете. Потому что нужны здесь. Ученики нуждаются в том, чтобы вы учили их, заботились о них, и этого вы хотите больше всего на свете, лишь бы успокоить чувство вины в душе. Вы должны быть здесь, чтобы защитить их, не так ли?
Я пытаюсь сглотнуть, но не могу.
Она продолжает.
— Поэтому не уйдете. Останетесь, будете учить, защищать и оберегать учеников, чтобы искупить свои грехи. А что касается Катрины, вы собирались сказать мне, что порвете с ней, но мы оба знаем, что это ложь. Я скажу вот что: это судьба, Икабод, нечто большее и величественное, чему вы никогда не станете свидетелем. Катрина Ван Тассел принадлежит Брому Бонсу — это начертано на звездах, высечено на земле, сожжено дотла, и если будете мешать, то рискуете своей жизнью.
Мои мышцы напрягаются.
— Вы мне угрожаете? — грубо спрашиваю я.
— Да, — говорит она. — Это угроза. И это не единственная угроза. Если вы не подчинитесь,
— Так вот почему вы меня наняли, — медленно произношу я, и мне становится дурно от осознания. — Не потому, что я блестящий учитель, а потому, что у вас было кое-что на меня. То, что вы можете использовать и подчинить своей воле.
Она улыбается и опускается на несколько дюймов, вставая на пол.
— Мы называем это залогом. Так делают успешные компании, чтобы защитить себя. Так что будьте хорошим мальчиком, мистер Крейн, оставайтесь, учите и держитесь подальше от тех, кто вам не предназначен.
В этот момент замок щелкает, и я поворачиваюсь, увидев, как дверь открывается сама по себе.
— Между прочим, вы замечательный учитель, — говорит она, когда я выхожу. — Вы делаете то, что должны. Так что продолжайте в том же духе и не портите все.
Затем дверь за мной захлопывается.
Глава 9
Бром
Настойчивый стук в дверь отвлекает меня от мрачных мыслей. Не знаю, мои это мысли, или чужие.
Встаю и спешу к двери, стук продолжается. Предполагаю, что это Крейн, но надеюсь, что Кэт.
Открываю дверь и вижу Крейна, он занес кулак, чтобы постучать еще раз, его лицо искажено в гримасе, мокрые волосы прилипли к шее.
Я никогда раньше не видел его таким. Преследуемый, сломленный и дикий зверь, мечущийся между хищником и жертвой, и я впервые понимаю, как выгляжу со стороны.
— Крейн? — спрашиваю я, недоумевая, что случилось. — Неужели всадник…
Он врывается в комнату, захлопывая дверь ногой, крепко хватает меня за лицо и целует, прежде чем я успеваю закончить предложение. Поцелуй сочный, влажный и теплый, но в нем нет нежности, и он трахает меня своим языком так, словно полностью принадлежит мне. Моя борода задевает щетину на его лице, и весь он горячий.
На вкус он как дождь.
Мы оба пятимся назад, пока я не оказываюсь прижатым к деревянному платяному шкафу, ручка которого впивается в поясницу, но боль кажется приятной. Он кулаками сжимает мою рубашку, не отпуская, поцелуй углубляется, я стону ему в губы, не в силах сдержаться. Я давно не чувствовал себя таким желанным. Прошлая ночь была наказанием, а эта — нечто совсем другое.
— Ударь меня, — хрипит он, отстраняясь, его глаза полны решимости. — Ударь меня, Эйб.
Я быстро моргаю, услышав свое прежнее прозвище и удивившись странности его просьбы.
— Сэр? — тоже вспоминаю, как называл его.
— Я сказал, ударь меня, черт возьми, — рычит он. — Сделай мне больно.
Я качаю головой, слизывая его вкус со своих губ. Я был полон такой ненависти и злости к нему, но теперь, видя его таким, уязвленным и срывающимся на крик, не могу этого сделать. Смятение, которое я испытывал по отношению к нему, улетучилось.