Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы
Шрифт:
Генерал-лейтенант полиции Ля Рейни был в отчаянии:
«В Бастилии и Венсеннской тюрьме содержится сто сорок семь обвиняемых по этому делу. Против каждого из них есть веские доказательства вины в отравлениях или продаже ядов, обвинения в кощунстве и безбожии. Приказ короля оставляет этих негодяев без заслуженного наказания».
Чтобы как-то успокоить общественное мнение, провели суд и приговорили к смертной казни двух обвиняемых: они оказались из тех, кто был меньше виновен и никогда не произносил имя мадам де Монтеспан. Затем секретным письмом от 21 июля 1682 года была распущена «Огненная палата». Заключенные, которые слишком много знали, были переведены в другие тюрьмы.
Когда пришли арестовывать мадам де Вилльледье, она воскликнула:
— Почему арестовали меня, всего лишь раз посетившую Лавуазен, тогда как мадемуазель дез Ойет побывала у нее раз пятьдесят, и она на свободе!
— Король не будет страдать, потеряв вас, — заметила ей мадемуазель дез Ойет.
Сама мадемуазель дез Ойет не была вызвана в суд на очную ставку с главными обвиняемыми. Людовик XIV удовлетворился тем, что упрятал ее в частном доме на улице Монмартр в Париже, где она и умерла 18 мая 1687 года. Заметим, что эта дама была не просто камеристкой мадам де Монтеспан, но и… одной из любовниц короля, от которого она даже имела незаконнорожденную дочь Луизу, появившуюся на свет в 1676 году.
А что же мадам де Монтеспан? Если обвинения в желании отравить короля могли быть сняты, то обвинения в участии в черных мессах и жертвоприношениях младенцев остались. Людовик XIV оберег себя от публичного признания ее связи с колдунами. Все министры и советники объединили свои усилия, чтобы смягчить слишком быстрое падение фаворитки и избежать скандала. Мать детей короля не могла быть отлучена от королевского двора, она должна была лишь покинуть свои огромные апартаменты на первом этаже и переселиться в более дальние и скромные. Король продолжал принимать ее и наносить ей официальные визиты в присутствии придворных, но все свидетели этой трагикомедии в Версале отмечали глубокие изменения в отношении короля к маркизе. Мадам де Севинье писала дочери, что Людовик XIV обходится с ней довольно грубо. Другой придворный, де Бюсси-Рабютен, утверждал, что король смотрит на нее с неприязнью.
Постепенное возвышение мадам де Ментенон
В августе 1680 года военный министр де Лувуа, желавший во что бы то ни стало спасти мадам де Монтеспан, устроил ей встречу с королем (по некоторым версиям, король сам через своего министра назначил ей аудиенцию). Мадам де Ментенон, наблюдавшая за ними издали, заметила, что опальная фаворитка очень волнуется. Сначала маркиза плакала, затем засыпала всех упреками, заявила, что все это ложь и что она пошла на эти преступления только потому, что ее любовь к королю была необъятной.
Гордая, еще недавно всевластная дама буквально ползала у короля в ногах, но король остался тверд и равнодушен к ее слезам. Он сказал, сколь отвратительна ему женщина, запятнавшая себя столь гнусным кощунством. Он не говорил о ее преступлении прямо, но намеками в достаточной степени проявил свою осведомленность. Мадам де Монтеспан поначалу была сражена его обвинениями и подавленно всхлипывала, однако не в ее натуре было долго и безропотно внимать упрекам. Презрение короля пробудило в ней гнев, и всю ее покорность словно рукой сняло.
— Ну, так что же? — воскликнула она, сверкая мокрыми от слез глазами. — Разве только моя в этом вина? Пусть
Но все было напрасно. Король остался непреклонен. При этом он заботился только о себе — как бы не уронить своего королевского достоинства. Для него не было ничего страшнее, чем быть замешанным в скандале или оказаться в смешном положении, а это должно было неизбежно случиться, стань дело достоянием гласности.
Его бывшая фаворитка получила королевскую пенсию в 10 000 пистолей (100 000 франков) и была отправлена в монастырь Святого Иосифа. Ее роль в деле отравителей прояснится только после вскрытия архивов Бастилии в XIX веке. Увы, прояснится только частично, ибо в 1709 году Людовик XIV собственноручно уничтожит бумаги своего только что умершего начальника полиции.
После этого король вновь обратился к религии и вернулся к Марии-Терезии. Надо сказать, что на этот путь он вступил не без помощи мадам де Ментенон, которая, по словам Ги Бретона, «потихоньку обретала влияние, действуя в тени, но чрезвычайно ловко и осмотрительно». Людовик XIV видел, с какой любовью она воспитывает детей, совершенно заброшенных мадам де Монтеспан. Он уже успел оценить ее ум, честность и прямоту и, не желая признаться в том самому себе, все чаще искал ее общества.
Пройдет несколько лет, и Людовик XIV привяжется к этой женщине, так не похожей на мадам де Монтеспан. После дела отравителей его смятенная душа явно потребует утешения. В 1683 году умрет королева, и вскоре король пойдет на тайный брак с мадам де Ментенон, откажется от шумных праздников и любовных связей и станет вести примерный образ жизни.
Покаяние в монастыре и смерть
А тем временем мадам де Монтеспан полностью сдала все свои позиции. По словам Ги Шоссинан-Ногаре, «когда в 1691 году она оставила двор, в ней уже давно видели лишь осколок минувших времен». Она поселилась в ею же самой основанном монастыре Святого Иосифа и здесь ежедневно каялась и пыталась искупить свои грехи. Она не смела вернуться ко двору даже для того, чтобы присутствовать на брачных церемониях своих детей. Пытаясь найти душевный покой, она понемногу раздала бедным почти все свое состояние, трудилась в монастырях и богадельнях, выполняя самую грязную работу, скудно питалась, соблюдала все посты и церковные запреты, носила грубое белье и железный пояс, от которого у нее были раны на теле. Ее преследовал постоянный страх смерти. Граф де Сен-Симон рассказывал:
«Она ложилась спать с незашторенными окнами, со множеством горящих свечей, вокруг нее должны были бодрствовать служанки. Когда бы она ни проснулась, они должны были разговаривать, есть, прихорашиваться, но только не спать».
Так прошло шестнадцать лет. Наконец, 27 мая 1707 года, она исповедалась, попросила прощения за все свои злодеяния, получила отпущение грехов и умерла. Ей было шестьдесят шесть лет, и ее последними словами была благодарность Богу за то, что он дал ей умереть в месте, далеком от детей, не виноватых в ее грехах.