Легендарные характеры

Лесков Николай Семенович

– Так ведь это прекрасно! – воскликнула Аза.

– Но для иных это трудно!

«Так Иоссия, прозванный от апостолов Варнавою, что значит „сын утешения“ – левит, родом из Кипра, у которого было свое поместье – продал его и принес деньги к ногам апостолов» (37).

После многих сумрачных дней лицо египтянки осветилось отрадной улыбкою: «Варнава отдал поместье, и назвали его: „сын утешения“…»

Она выше подняла лицо и сказала:

– Это вовсе нетрудно. Это только так должно!

– Так иди же отсюда, куда

я тебя научу, и расскажи тем людям, к которым придешь, все, что ты мне рассказала.

Чужеземец назвал ей место, где сходятся христиане Александрии и кто их епископ.

Египтянка, ни минуты не медля, встала и пошла по его указанию.

Когда она пришла, ее сейчас же узнал один клирик и сказал ей:

– Красотка! Мне очень знакомо твое лицо: ты похожа на блудницу, которая часто ходила по берегу Нила.

– Я сама и есть та блудница, – отвечала египтянка, – но то уже кончено: я хочу быть христианкой.

– Ну, это не сразу: ты должна прежде очистить себя постом и раскаянием.

– Я все готова исполнить, чту нужно.

Ей сказали, как надо поститься; она пошла и долго постилась, питаясь тем, что ей давали из сострадания. Наконец, она изнемогла и пришла снова с просьбой, чтобы ее крестили и приняли со всеми в общенье. Клирики сказали ей:

– Ты так мерзко жила у всех на виду, что должна принести при всех покаяние.

– Да, я затем и пришла, чтобы сказать всем, как дурна моя жизнь, но я изнемогаю и боюсь, что скоро умру. Прошу вас: скажите епископу, что я прошу скорее принять меня в общение.

Клирики сказали епископу, и тот скоро велел назначить ей катихизатора, который должен был протолковать ей символ и все догматы веры и потом удостоверить ее познания, и тогда египтянку положили крестить.

Но она этого не дождалась; нетерпеливое желание ее получить христианское имя и жить с христианами вместе снедало ее; она жаловалась и плакала, «а все пренебрегали ею».

Тогда совершилось чудо: когда отверженная египтянка лежала больная «в малой хлевине», туда к ней среди ночи вошли «два светлые мужа» и одели ее в белые, «крестильные ризы». В них и осталось на земле ее мертвое тело, а живой дух ее отлетел в обитель живых.

Кончина египтянки, одетой в крестильные ризы, сделала затруднение клирикам: они недоумевали, по какому обряду надо похоронить эту женщину, но неожиданно пришел тот чужестранец, который говорил с усопшею у берега Нила. Он был философ и пресвитер сирийский, друг Исаака-Сирийца – он вернулся сюда с дороги по внушению духа. Он наклонился к усопшей и стал читать христианские молитвы, а пока он молился, тело ее зарыли в землю, но сириец еще долго стоял и смотрел вдаль – он что-то думал, он был в восторге и двигал устами.

Его спросили:

– Верно ты видишь чудное что-нибудь?

– Да, – отвечал он: – я вижу, как будто бы небо отверсто… и туда… кто-то входит…

– Неужто блудница?

– О, нет!.. блудницу вы закопали в грязи – я вижу… как легкая струйка с каленого угля сливается с светом – мне кажется, это восходит дочь

утешения.

IV

Следующее женское лицо является в иной, но не менее трогательной обстановке, также ярко рисующей и общую картину нравов V века.

27) Июня 14. Евсевий из Аскалона рассказывал, что у них в городе был купец, имевший свои корабли, на которых он возил дорогие товары в Африку. Раз сделалось кораблекрушение, и купец этот сразу обеднел: корабли его потонули, а выкинутые на берег товары были расхищены. Тогда заимодавцы посадили этого купца в тюрьму, а его молодая и очень красивая жена ходила на поденщину и чтт успевала зарабатывать, на то приготовляла пищу и приносила ее мужу в темницу. При этих посещениях она иногда долго засиживалась с заключенным, стараясь облегчить его несносное томление. В Аскалоне же у знатных людей было обыкновение, чтобы по особливым дням ходить посещать содержащихся в тюрьмах и подавать им милостыню. Один из таких знатных людей пришел раз в темницу, когда жена разорившегося купца сидела у своего мужа, и как только взглянул на нее, так и пленился ею. «Уязвися вельможа сердцем, видя красоту ее, бе бо по истине красна зело». Вельможа сейчас же «подосла к ней некоего странника», чтоб она подошла к нему «прияти милостыню».

Женщина, не подозревая ничего дурного со стороны вельможи, встала и подошла к нему, чтобы «приять его милосердие», а он стал ее спрашивать: за что она сидит в темнице? Женщина отвечала, что заключен здесь ее муж, а она только приходит посещать его и остается с ним по любви и состраданию, чтоб облегчать его участь. Тогда вельможа сказал ей прямо: «я тебе помогу: приходи нынче вечером и пробудь со мной ночь, а я завтра выкуплю твоего мужа из темницы».

Женщина не обнаружила ни гнева, ни досады и не стала устыжать вельможу за то, как он пользуется затруднениями бедности, а сказала ему:

– Я должна спросить об этом своего мужа, и как он скажет, я так и сделаю. Хочешь – я пойду и спрошу его?

Вельможа не стеснялся и ответил ей: «Спроси».

Она подошла к мужу и передала ему с совершенною простотой предложение, сделанное ей вельможей.

Купец заплакал, и, глубоко вздохнувши, сказал:

– Да, не даром сказано: «не надейтесь на князи и сыны человеческие». Пусть простит ему бог обиду, которою он хотел нас унизить еще более, чем мы унижены. Подойди к нему и скажи, что, мы не хотим купить свободу такою ценой.

Жена подошла и в той же самой простоте передала слова мужа вельможе. Вельможа рассердился и вышел. Сидел же тут неподалеку от купца в другом углу темницы один дорожный разбойник, который все это видел и слышал. Взаимная любовь и верность супругов его тронули, и он «поману к себе жену и рече ей: аз умилихся, видя целомудрие ваше. Аз разбойник есмь и имам злато сокровенно в зидании граднем. Иди на место, имярек, раскопай и возьми злато там сокровенное на воздаяние долга мужа твоего и иные потребы ваши».