Легендарный
Шрифт:
Потом в нескольких сот метрах появилось звено мехов. Тяжелые машины шли полностью разоруженные. Не было ни орудий, короба ракет пустовали. Только несколько небольших стволов, предназначенных для поражения незащищенной живой силы, все еще поглядывали свысока своими вытянутыми стволами.
Все было очень и очень необычно.
– Я рад, что ты поправился, пилот.
Инструктор подкрался ко мне в тот момент, когда я уже собирался уходить. Он смотрел на меня давно запомнившимся мне взглядом, потом сложил руки на груди и указал вдаль в, сторону
– Это очень редкое явление на этой планете. Мы называем его Айо. Переводится с "Идли" как Чудовище. Скорость в эпицентре может достигать порядка 60 м/с.
– Это много?
– Хватит чтобы разбросать большинство мехов, как игрушки по комнате. Ты куда-то собирался?
Он был непривычно вежлив со мной. что не могло не вызвать подозрений.
– Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Затем Инструктор проследовал по бетонным плитам, лежавшим здесь в качестве покрытия, вдоль больничного корпуса, шагая уверенно, почти не оглядываясь назад и не наблюдая иду я за ним или нет. Но я шел. Совершенно не понимая почему это делаю.
– Ты наверняка сейчас думаешь почему все так резко поменялось, правда?
Я сказал "да", хотя и не думал продолжать разговор.
– Ты еще молод. Очень сильно молод. Кто-то считает это недостатком, но мне кажется все идет как надо. Я рад. Правда рад, что ты выдержал Аттестацию и прошел ее.
– А кто еще стал пилотом.
– не выдержал и спросил я.
Инструктор остановился у небольшого здания, прилегавшего к главному медицинскому корпусу и игравшему роль смежного технического помещения. Несколько окон выводило на нашу сторону, но оттуда никто не смотрел - люди были все сосредоточены на первых двух этажах корпуса.
– Тебе это интересно?
– Мне интересно кого я уничтожил. И те голоса в пустыне... Вы ведь приходили ко мне?
Он ничего не ответил, но и не отказался прокомментировать случившееся во время Кровопускания.
– На тебя напало сразу несколько мехов. Это я все подстроил. Ты пришел на поле боя последним и первые минуты вел себя на удивление плохо. Шел грудью на все орудия и проглатывал снаряд за снарядом. Сказать откровенно было мгновение, когда я подумал, что тебе конец. Но ты оправдал возложенное на тебя доверие. Ты выдержал. Ты уничтожил своего противника, хотя и получил критические повреждения своего меха. Как говорил мой инструктор в свое время: "если перед своей смертью вы уничтожили хотя бы один вражеский мех, значит ваша смерть была не напрасной".
Он улыбнулся и хотел было уже идти дальше, но я остановил его, схватив за руку, отчего тот был сильно удивлен и по привычке потянулся к кнуту, висевшему до сих пор на его поясе, но затем, передумав, заговорил уже немного иным голосом.
– Мы не имеем права говорить об этом.
– Тоже самое ты говорил и про моего отца.
– Ты?
– Я пилот. Теперь я могу так говорить.
–
– Мне пришлось нарушить это правило, чтобы ты знал какая кровь течет в тебе.
– А в них? В них она тоже текла. Все мои сиб-братья и сестры были такими же.
– Нет, - он покачал головой.
– Они были бледной тенью твоего отца. Они совершенно другие. В них нет и миллионной доли того, что есть в тебе. Ты почти абсолютная копия Эдварда Гувера. Можно сказать зеркальное отражение, пусть и моложе на несколько десятков лет.
– Значит ты не скажешь кто был в том мехе?
– Кадета нет в живых. Это уже прошлое. Оставь его там и двигайся вперед. Я вижу твое прекрасное будущее и незачем зацикливаться на подобных мелочах.
Наконец мы зашагали быстрее и разговор окончательно прекратился. Буря постепенно набирала силу. Я видел как чернели небеса, как сверкала размашистая молния и слышал как грохотало небо, в злобной ненависти готовое обрушить нам на головы всю свою силу.
Внутри бокса было тепло, вокруг ходили люди. Кто-то был одет в строгую форму, кто-то - в промасленную робу, снизу доверху покрытую пятнами и порезами. Стоял шум - люди переговаривались между собой и совершенно не обратили внимание на вошедших людей.
В двух противоположных углах стояли машины. Исполинские боевые роботы ремонтировались усилиями двух ремонтных бригад, отчего треск и грохот не прекращались ни на секунду. Сыпались искры от сварки, горело несколько крупногабаритных ламп. Были даже автономные тележки с боеприпасами, отвозившие смертоносный груз подальше от этого места и выгружая в специальный бронированный трюм, строившийся под землей каждого бокса.
Встав неподалеку от одного из роботов, инструктор обратился ко мне.
– Нравится?
Я смерил машину снизу до верху, потом спокойным голосом объявил.
– Хорошая машина.
Тот улыбнулся.
– Уже рассуждаешь как настоящий пилот.
– А ты ждал восторженных криков?
– Что-то такое да.
– Машина старая.
– продолжил я, видя как один из техников латает дыры в броне боевой машины.
– Как будто на ней сменилось несколько поколений пилотов.
– Ты должен гордиться этим, боец. Машины, как и люди - со временем и опытом становятся только лучше. Новенькие, блестящие, они только производят впечатление, но порой подводят в самый важный момент. Старая техника уже одним своим существованием подтверждает, что готова на все, дай ей только возможность.
– Именно поэтому Клан никогда не увольняет в запас старых пилотов?
– Да. Безотходное производство.
Мы прошли дальше и остановились у подъемной кабины, куда и он, и я вошли сразу по готовности. Лебедка натянулась, механизм завибрировал и вскоре мы поднимались с черепашьей скоростью прямиком к мостику ,где нас уже ждал один из пилотов, осматривавший поврежденную антенну.
– Все так плохо?
– сходу спросил Инструктор, едва кабинка открылась и он смог выйти.