Легендарный
Шрифт:
– Леха, ты что здесь делаешь? Разве ты не...
– Я попросил, чтобы меня выписали раньше времени.
Его тело было замотано в "кокон"- медицинскую броню, способствовавшую быстрому заживлению ранений и ожогов. На лице несколько синяков, у виска, чуть выше буквально на пару сантиметров, виднелся наложенный шов. Были еще ссадины, царапины и прочие мелкие повреждения, на которые ни я, ни он не обращали внимания.
– Это был глупый поступок с твоей стороны.
– Пожалуйста, старик, не читай нотаций. Мы едва остались в живых, я вообще уцелел только чудом,
– Хану не понравится, что нарушают правила.
– Хан занят другими делами. На меня ему плевать. Я слышал последние новости - все так плохо?
Я помог ему подняться на этаж выше и постарался вкратце ответить на поставленный вопрос.
– Хана поджимают сроки. Совет ждет результата, а его нет. Прибавь к этому большие потери и не самые лучшие отношения с высшими офицерами. Все винят его в провале.
– А ты?
– спросил Никитин.
– Я? Я просто делаю то, чему меня учили и ради чего я здесь. Видишь?
– я отвернул воротник и показал оголенную часть шеи, куда после прохождения Аттестации наносилась татуировка в виде разинутой волчьей пасти каждому новому пилоту.
– С этой стаей меня уже мало что связывает.
– А меня связывает. Я татуировку не вывел. Я до сих пор считаю себя частью Клана. Мне даже жаль слышать подобное от тебя.
– Не стоит сильно огорчаться. Я пронес боль изгнания через всю свою жизнь и наконец смог избавиться от нее. Керенский говорил, что прошлое - это сила, откуда каждый воин Клана обязан черпать энергию для будущих свершений. Для меня это, увы, стало обузой. Оно тяготило меня и я не мог сделать шаг, чтобы не оглянуться в прошлое. Кровопускание. Первый поверженный мех, первое выполненное задание. Все, что произошло важного со мной в жизни, произошло в Клане. Мне было очень трудно освободиться от этого груза, но сейчас, глядя на себя с высоты прожитых лет, я считаю, что не зря принял такое решению.
Потом мы прошли по длинному коридору, где людей уже не было, вышли на небольшой балкон и остановились.
– Ты сам-то веришь в то, что говорил Керенский?
– спросил Никитин, держась перемотанной рукой за перила.
– Да, верю так же сильно как и много лет назад. Иногда мне кажется, что он был кем-то больше, чем человек. Нельзя прозреть ситуацию в мире на много десятилетий вперед, как будто ты сам проделал прыжок во времени и в пространстве, а затем вернулся, наполненный знаниями будущего. Как можно объяснить его решение подготовить Клан к сражению у вулкана Вельзур? Никто и предположить не мог в то время, что именно там состоится важнейшее сражение того десятилетия. Клан Волка могли уничтожить, но Иван Керенский, как хищник, ощущая опасность, сумел привести войска в боевую готовность и отразить внезапную атаку противника.
Никитин на несколько секунд замолчал.
– Разведка.
– Нет, - я отрицательно покачал головой, - разведка здесь ни при чем. Кругом царил хаос, отсутствовало снабжение, не было самого необходимого. Командир второго разведывательного звена Джон Малкольм докладывал, что извержение вулкана должно состояться со дня на день и никто
– И Керенский не поверил ему?
– Нет. А представляешь, чтобы случилось доверься он ему тогда?
– Может это просто везение? Внутреннее чутье, которое есть у каждого из нас.
– Слишком много везения для одного человека. Так не бывает. Да и не может простой человек управлять Кланом, воюющим всю свою сознательную историю. И мы в нем... мы рождаемся, подобно волчатам с уже раскрытой пастью, готовой впиться в горлу своему врагу. Потом всю жизнь тренируемся, сражаемся, гибнем и вновь рождаемся. Этот бесконечный цикл никогда не закончится, пока есть хотя бы один Клан, помимо Клана Волка.
– Такова наша жизнь, - тихо произнес Леха.
– Да, наверное.
Потом он повернулся и попытался сделать шаг. Попытка оказалась неудачной. Нога слегка подвернулась и если бы не перила, за которые пилот ухватился в момент падения, Никитин не смог бы устоять.
– Ты сделал глупость, что выписался раньше времени.
– Мне надоело лежать. Медицинская капсула напоминает гроб. У меня мурашки по коже каждый раз, когда я думаю о нем. А сам-то ты куда шел. Я не ожидал увидеть тебя на лестнице в такое время.
– В бокс. В мастерские.
– Что ты там забыл в такое время?
– Хотел забрать мальчугана. Бедолага спит в техническом помещении. Хороший парень, мне его жалко.
– Он из другой касты, старик, не лезь в эти дела. Пусть все остается так как и было.
– Я же говорил, что с Кланом меня теперь мало что связывает и правила кастовой системы тоже.
– Ага, а ты еще меня ханом Диккерсом пугал. Думаешь твою выходку он одобрит?
– Наверное, нет. Но все равно скоро это закончится. Осталось совсем мало времени до истечения данного Советом срока и у хана отзовут все полномочия.
– Это риск.
– Как и всегда.
Затем Никитин повторил попытку. На этот раз шаг стал более уверенным. "Кокон" здорово мешал, но пилот решил продолжить идти несмотря на все неудобства.
– Ты знаешь где меня искать в случае чего.
Я отпустил пилота, а сам направился в бокс, куда и направился, пока не встретил Никитина. Здесь все так же было прохладно, у главных ворот даже холоднее. Потом прошел вдоль стоявшего в ремонтном сцеплении меха, остановившись на секунду и еще раз окинув взглядом места попаданий, и только потом направился в техническое помещение.
Здесь горел приглушенный ультрафиолетовый свет. Его лучи расползались по обшарпанным стенам и останавливались на продолговатой деревянной доске, где висели чертежи запасных модулей, вырванные листы их старой технической документации, справочники, методические пособия и многое-многое другое. На столе возле нее лежало еще больше литературы, что очень сильно удивило меня.
Билл лежал на узкой кровати, больше похожей на тюремные нары. Ее края были подбиты войлоком, подушка смята, а сам паренек лежал клубком, обкрутившись стареньким полосатым одеялом, невесть откуда взявшимся на базе.