Легендарный
Шрифт:
– Врачи на корабле так и не сказали остальным кем ты был на самом деле?
– спросил офицер, поднося к столу два стеклянных стакана с горячим чаем. Пар извилисто поднимался вверх, приятный аромат желанно ударил в ноздри. Я обхватил обеими ладонями стакан и почувствовал как приятное тепло коснулось моей кожи.
– Нет, - ответил я и слегка отхлебнул сладкого напитка.
– Хотя я не уверен, что бродяги не догадывались.
– Бродяги?
– Капитан и Мира так называли их. Бродяги, космические моряки, чудовища, монстры. Было много других слов, но все они выражали ненависть к тем, кто работал рядом с ними.
– Почему?
– Они...они и вправду потеряли все человеческое. Остались лишь инстинкты: голод, жажда, секс. Я видел все это своими глазами.
Офицер внес сказанные мною слова в протокол.
– Опиши это подробнее.
– Они называли арену "ямой", т.к. она находилась в самом низу, в углублении, и почти идеально подходила для места кровопролития. Вокруг собирались почти все. Те, кому не удавалось найти себе места, размещались чуть выше на металлических балконах. Но вся кровь была внизу. Мира отвела меня туда, но сказала не приближаться слишком близко - вонь стояла ужасная. Бродяги мылись раз в день и вода проходила несколько стадий очистки, прежде чем снова по циклическому пути не возвращалась обратно в душевые. Кто-то даже пытался пить ее, хотя после такого количества очисток, она, как говорила женщина, превращалась в "мертвую воду".
– Как в сказках?
– Что-то вроде, только вреда от нее было больше. В яме было трудно находиться. Даже на подходах было не по себе и спертый воздух удушал сильнее, чем отсутствие вообще какого-то кислорода. Много криков, воя, а когда на арену выходили первые бойцы, все словно взрывалось.
– Бой шел до смерти?
– Нет. Сказать честно, за время работы на корабле, я ни разу не видел, чтобы кого-то убили. Женщина говорила, что смерть никому не интересна. Убитый уже не сможет поставить денег, не сможет их проиграть и радовать толпу в поединке. Все заканчивалось ровно на том моменте, когда один из гладиаторов уже не мог встать. Звучал гонг - скрипучая железная коробка издавала что-то похожее на скрип заржавевшего шарнира с трудом проворачивавшегося под действием огромной силы - все расступались и бедолагу уносили прочь.
Офицер продолжал заполнять протокол.
– Ты не пытался драться?
Я промолчал, вспомнив однажды брошенную женщиной фразу.
– Уверен, ты бы мог хорошенько там заработать.
– Сколько мне тогда было...
– Все равно.
– он поднял голову.
– Разве эти бродяги могли с тобой потягаться? Ты прошел подготовку - это уже дало тебе многое.
– Тогда для меня было дикостью причинять боль другому человеку просто потому, что он стоял напротив меня. Когда это было нужно кому-то другому, но не тебе. Мне не нужны были деньги - я просто не знал, что с ними делать, не знал как с ними распоряжаться. Другое дело они. Моряки дрались за эти бумажки, как за воду и хлеб, разбивали свои лбы, но выигрывали, чтобы потом кровавыми руками схватить помятую пачку купюр и прижать к своей груди. Ты не понимаешь, старина! Я видел эти безумные глаза. Этот взгляд, когда один из них, все еще едва держась на ногах, подбегал к букмекеру и вырывал из его рук десятки бумажек. Потом овации. Сотни рук ударялись друг о друга, наполняя яму радостью победы. Это все было далеко от меня.
– И как же ты жил все это время?
Я пожал плечами.
– Выживал. Привыкнуть так и не смог.
– Что было после того, как корабль пришвартовался к докам?
– Это была огромная станция, точнее несколько десятков станций, соединенных между собой герметичными переходами, по которым сотни человек могли в любой момент перейти из одной части доков в другую. В каждой из таких был свой генерал. "Султан". В одной продавали оружие. В другой - женщин и рабов. Кому-то было по нраву платить за информацию и тот шел прямиком к "Султану"
– я обратился к нему с этим вопросом, но офицер продолжал заниматься своими делами, вписывая все услышанное в раскрытую папку. Горячий напиток постепенно остывал. Я еще несколько раз отхлебнул от него и почувствовал, что тот стал немного противным. Затем отложил в сторону.
– Мира говорила, что из персонала корабля никто кроме капитана и ее не покидает борт, но в тот раз для меня сделали исключение. Помню, как чувствовал напряжение внутри, словно снова оказался утром в закрытом домике перед самой Аттестацией. Ноги немного дрожали, мышцы время от времени непроизвольно сокращались и все мое нутро будто бы вывернулось наружу, когда я своими глазами увидел этот мир! Мы шли по трапу, спускаясь все ниже и ниже, пока не оказались на бетонной дороге, разделявшейся у самых дверей на несколько маленьких тропинок, уходивших в разные стороны. В углу стоял охранник, рядом - проститутка. Она внимательно осмотрела сначала капитана, потом скользнула безразличным взглядом на Миру и остановилась на мне.
– Почему?
– Наверное, - я слегка помялся, - наверное, моя внешность очень сильно отличалась от той, что она привыкла видеть. Не хочу говорить слово "красивый", но что-то очень близкое к этому.
Офицер замолчал.
– Мы оказались в коммерческой части. там правил Султан Ген. Странное имя тогда мне показалось очень экзотическим. Обычно мне приходилось слышать что-то типа Макс, Виктор, Жан, Майкл, но не это. Оказалось, им был старик почти восьмидесяти лет от роду, бывший заключенный-вольняга, сбежавший из плена и обосновавшийся в доках, когда они еще не были так развиты и напоминали обычную груду космического мусора, болтавшегося в космосе. Его по праву считали одним из самых влиятельных Султанов доков. Капитан сразу пошел к нему, а нас с Мирой оставил у дверей, сказав, что мы можем распорядиться освободившимся временем по своему усмотрению.
– Что было дальше?
– Она провела меня по всем значимым местам коммерческой части. Там было много людей, все разные, уродливые, не похожие друг на друга. Все что-то искали, покупали, продавали. Были и те, кто привозил целые эшелоны грузов и тут же выставлял их на продажу. Пираты таскали людей на привязи, как животных, в клетках выгружали странных существ, отлавливаемых на разных незанятых планетах системы. Все шло в торговлю. Такого я раньше никогда не видел.
– На тебя это как-то повлияло?
– Конечно. До сих пор вспоминаю то место. Сейчас его правда уже нет - Клан Кречета уничтожил доки, не оставив космосу даже пыли. А жаль - я бы туда вернулся.
Офицер тяжело вздохнул. Допрос уже перевалил за несколько часов и длинная ночь, начавшаяся, казалось, совсем недавно, растягивалась на неопределенный срок. Все слишком тревожило его. Воспоминания. Прошлое. Часть той жизни, что давно осталась лишь хроникой в его мозгу.
– Ты не хотел вернуться назад?
– вдруг спросил он как бы невзначай.
– Куда? В Клан? Там меня не ждали. Первое время мне было по-настоящему тяжело. Когда ты внутри машины, громадного оружия справедливости, ты понимаешь что делать, куда идти и в кого стрелять. Когда тебя лишают определенности - все становится гораздо сложнее. Жизнь раскрывается перед тобой во всей ее мерзкой красе, давая возможность сделать шаг в любом доступном для тебя направлении, а у тебя для этого нет сил. Просто нет. Куда идти, если даже мир в котором ты был рожден и воспитан оказался лишь маленькой песчинкой настоящей Вселенной, в которой ты был презираем всеми, чьи родители не могли похвастаться идеальным прошлым и генами. Мое происхождение стало для меня проклятием от которого я хотел избавиться как можно скорее.