Легендарный
Шрифт:
Женщина открыла дверь, вошла в своей кабинет и уселась за столом.
Охрана усадила меня напротив.
Здесь было тепло - тело сразу приятно заныло от резкой перемены обстановки; светло и пахло медицинскими препаратами. По сравнению с тем, что творилось с другой стороны кабинета, здесь царил настоящий порядок и чуть ли не кристальная чистота, о чем она не побрезговала рассказать, предупреждая меня не марать только что помытый пол.
– Оставьте нас одних, - махнула она рукой, приказывая охране выйти за двери.
– Начнем. Нечего тянуть время. У меня его и так мало.
Женщина встала из-за стола,
– А ты крепкий, - заметила она и что-то внесла в свой блокнот.
– Я думала ты помрешь раньше, чем я смогу к тебе попасть.
Мне становилось лучше, но к разговору пока был не готов.
– Давай сразу все уясним, чтобы потом не было проблем. На этом вонючем корабле всего два врача и почти тысяча с лишним моряков, которые воду то видели лишь на картинке. Зараза то и дело накидывается на нас, поэтому мы стараемся экономить на всем. Дезинфекция, профилактика и прочая ненужная ерунда - это все не про нас. Каждый здесь выживает как может. Приятно тебе это слышать или нет, но если заболел, помощи жди в самом крайнем случае.
– Как же вы собираетесь швартоваться к докам, если тут полно болячек?
Врач подняла брови.
– Хороший вопрос. Никак. С борта корабля из всей команды мало кто спускается. Капитан, иногда я, чтобы прикупить чего-нибудь, и еще парочка человек из его команды. Остальные всегда остаются на борту.
– И умирают здесь?
– Да. Внизу две печи. Хоронить нам негде, а целыми трупами выкидывать как-то не комильфо, думаю, это лучшее, что могло с ними случиться после смерти.
Она достала из нагрудного кармана смятую пачку сигарет и закурила, предварительно поднеся к себе фарфоровую пепельницу.
– У тебя слабый пульс. Ты сильно замер, дай-ка...
Она опять наклонилась вперед, отогнув воротник и тут же остановилась, увидев оскалившуюся волчью пасть. Затем вынула сигарету изо рта и положила тлеть в пепельницу.
– Черт, - выругалась женщина, - всякого дерьма повидала, но такого... Что ты тут делаешь?
Я вернул воротник на прежнее место, закрыв татуировку, набитую сразу после Аттестации, как символ зачисление в ряды Клана. Смерил женщину взглядом и остановился на ее лице. Она мне показалась достаточно симпатичной, но уж слишком провонявшей табаком, от которого тут было просто некуда деваться. Бледно-пшеничные волосы, закрученные в конский хвост, прямой взгляд, красивые губы и нос. И что еще больше меня удивило - зубы. Они имели естественный оттенок и совершенно не пострадали от вредной привычки, которая должна была предать им мерзко-желтый цвет.
– А я то думала, откуда на нашем корыте такой красивый паренек, а оно вот что...
Я молчал.
– Знаешь, тебе стоит избавиться от этой татуировки. Раз ты здесь, то обратной дороги уже нет.
– О чем ты?
– Бродяги. Они не поймут, когда увидят ее.
– она указала пальцем на шею.
– Мало кто из них пылает жаркой любовью к Кланам. Ты один из вернорожденных, а многие из нас до сих пор помнят как волки выжгли родные планеты, не оставив там камня на камне.
– Меня еще тогда не было на этом свете.
– Тебя
Она развернулась к пепельнице и достала почти истлевшую сигарету, сделав несколько глубоких затяжек.
– Здесь рядом есть кабинет моего коллеги. Он немного со странностями, но ты не обращай на это внимание. Просто скажи, что тебе нужно и он все сделает.
– Хорошо.
– Я тебе покажу, где он.
Мы вышли из кабинета наружу. Мне стало гораздо лучше и холод больше не сковывал мое тело. Тепло разлилось по мышцам, сердце мерно постукивало в груди. Я пришел в норму и сделал это достаточно быстро, о чем заметила и Мира, заявив, что я похож на собаку - так быстро на мне все заживало. Потом провела по длинному коридору, то и дело указывая по сторонам.
– Здесь все в постоянном движении. Движение - это жизнь. Стоит тут чему-то сломаться или не вовремя быть отремонтированным, как все, считай, что это конец. Корыто давно должно быть списано в утиль, но наш бравый капитан выжимает из проржавевших гаек и болтов последние соки. Того и глядишь, что где-то произойдет разгерметизация и нас всех выкинет к чертовой матери в открытый космос.
Мы повернули направо. Где-то внизу раздался громкий хохот и шум ликования донесся до моих ушей. Я остановился, подошел к ограждающим перилам и посмотрел в самый низ, в жерло металлического вулкана. Воронка уходила так глубоко, что было невозможно охватить все взглядом. Но звук, как мячик для пинг-понга отражался от стен, как свет от зеркал, и долетал до самых верхов.
– Петушиные бои, - безразлично отозвалась Мира, вытягивая новую сигарету, - Ты там вряд ли что увидишь. Бродяги развлекаются как могут.
Потом снова эхо ликования. Сильнее обычного, оно закружилось, словно песчаный вихрь планеты-полигона и поднялось в самый верх. Затем опять и опять. Второй, третий, четвертый раз. Я сбился со счета, пока шел за женщиной, как за поводырем, и уже у самых дверей ощутил, как по телу пробежалась дрожь.
Мы оказались в конце пути - дальше идти было некуда. Тупик. Здесь и размещался кабинет второго врача, окруженного со всех сторон громадными стенами. Запах антисептика сразу появился в воздухе, стоило мне приблизиться вплотную. Раздался звонок, дверь заскрипела и нехотя отворилась.
Врач устало посмотрел на свою коллегу, дымившую немного поодаль от меня, потом перевел взгляд на меня и коротко заявил.
– Время приема с шести ноль-ноль и до ...
– Мы тут по другому делу.
– вклинилась Мира.
– Необходимы иные навыки. Дай пройти.
Она бесцеремонно втиснулась между старым доктором и дверьми. Затем протащила и меня, усадив на полусогнутое медицинское кресло, где лежала мятая простыня и парочка использованных тампонов.
– Мог бы и прибраться.
– Я только начал, - заявил док и закрыл дверь. Потом прошел к небольшому деревянному столику у кресла, взял ампулу, сломал кончик и смочил содержимое в тампон. Через секунду он задрал голову, одной рукой приоткрыл правый глаз и закапал в него содержимое.
Тело немного вздрогнуло. Мышцы затряслись и глаза тут же покраснели. Мира молча следила за всем, после чего подошла к своему коллеге и забрала тампон.
– Ты же сказал, что завязал с этой дрянью.
Тот ничего не ответил.