Легенды и предания древней Индии
Шрифт:
– Войди, сын мой, – ответил старик, – и соверши свое пожертвование, ибо говорится в священных книгах: «Молитва открывает человеку путь в рай; пожертвование приводит к райским вратам, но врата эти откроются лишь человеку щедрому». Заходи, сын мой, и вознеси молитву.
Помолившись и оставив в храме деньги, Гокул отправился на большой базар за покупками. Здесь, в многоголосой толпе покупателей и продавцов, зазывал и попрошаек он совершенно растерялся. Его поразили бесконечные ряды лавок, в которых продавались товары со всего света. Гокул смотрел на все это, открыв рот, и впервые в жизни
– Но что это я? – наконец очнулся он. – Тут можно и целый день простоять, глазея на все эти чудеса.
Придя в себя, он осознал, что базар таит в себе опасности – не раз и не два его чуть не сбивали с ног носильщики, нагруженные тяжелыми мешками, но хуже всего было то, что чьи-то ловкие руки постоянно шарили по его карманам. Постепенно от всей этой суеты и толчеи у него разболелась голова. Гокул решил поскорее покончить с покупками и вернуться в свою тихую деревню.
Он не мешкая зашел в лавку, возле которой были выставлены образцы шелковых тканей.
– Я бы хотел взглянуть на лучшие образцы, – сказал он. – Только учтите – шелк должен быть самым лучшим.
Продавец с удивлением посмотрел на Гокула: его акцент и внешний облик безошибочно выдавали в нем крестьянина.
«С ним я только время зря потрачу, – подумал продавец. – Нечего и надеяться продать ему что-нибудь».
Поэтому он некоторое время колебался. Однако хозяин лавки был начеку.
– Этот тип приехал из деревни, – прошептал он продавцу. – Взгляни на его одежду. Должно быть, он из зажиточных фермеров, которые никак не избавятся от привычки одеваться как простые крестьяне. Готов поклясться, что он и к королю в таком виде явится, а с китайским императором будет разговаривать так же, как с надзирателем. У таких обычно водятся денежки. Покажи ему самый лучший шелк.
Гокул осмотрел и перещупал все имеющиеся в лавке отрезы. Все они выглядели великолепно, и трудно было выбрать что-то одно. Наконец, Гокул остановил свой выбор на отрезе оранжевого шелка с золотой каймой.
– Это подойдет, – сказал он, сворачивая ткань. – Сколько вы хотите за этот шелк?
– Вы наш новый покупатель, господин, – заговорил хозяин лавки сладким голосом, – поэтому только для вас – особая цена. Мы хотели бы снова видеть вас в нашей лавке, когда вы в следующий раз почтите Бенарес своим присутствием. Может быть, вы даже окажете нам любезность и порекомендуете нашу лавку своим друзьям и родственникам. Мы возьмем с вас минимальную стоимость – всего пять тысяч рупий. Для всех остальных цена – шесть тысяч рупий. Взгляните на материал, посмотрите на изящную золотую вышивку. За нее и шести тысяч мало, а уж пять тысяч – вообще даром.
Гокула словно молнией поразило. Он медленно положил отрез на прилавок.
– Пять тысяч – это даром? Это какая-то ошибка. Вы ведь говорите про эти рупии? – спросил он хозяина, протягивая свои монеты.
Хозяин изрядно удивился. Он был человеком опытным и знал, что крестьяне любят поторговаться, но ему никогда еще не приходилось встречать человека, который бы попытался сбить цену с пяти тысяч рупий до пяти.
– Конечно, вы не про эти рупии говорили, – повторил Гокул, демонстрируя монеты.
– Да нет, как раз про эти. И скажу вам,
– Бедная Ганга, – вздохнул Гокул, представляя, как расстроится жена. – Бедная Ганга…
– Бедная кто?
– Моя жена.
– А какое мне дело до вашей жены? – спросил хозяин лавки. По мере того как шансы заключить сделку уменьшались, тон его становился все грубее.
– Расскажу вам все как есть, – сказал Гокул. – Я работаю в поле с самого детства и до вчерашнего дня деньги даже в руках не держал. Вчера надзиратель дал мне десять новеньких рупий. Три из них я оставил в храме, а на оставшиеся семь думал купить жене сари, лошадку и меч для сына, а еще платок и сандалии для дочки. Так как же я могу заплатить вам столько денег? На что я куплю остальные подарки?
– Убирайся из моей лавки! – закричал разъяренный хозяин. – Я даром потратил время на безумца. Возвращайся к своей Ганге и детям. Купи им горсть леденцов и не показывайся мне больше на глаза.
И Гокула без церемоний выставили из лавки.
– Бесполезно учить этих торгашей хорошим манерам, – пробормотал Гокул после того, как его вышвырнули еще из двух лавок. – Они все плуты и мошенники. Но среди торговцев лошадьми должны быть порядочные люди. По крайней мере, они знают, как разговаривать с такими крестьянами, как я.
Гокул без труда отыскал лошадиный базар. Едва он заговорил о покупке лошади, его тотчас окружила дюжина торговцев. Один из них, самый крепкий и сильный, потащил Гокула осматривать своих лошадей.
– Какая лошадь вам нужна, господин? – осведомился торговец.
– Хорошая, – ответил Гокул. – Мне нужна хорошая лошадь для моего сына.
– Понимаю. Но лошадей у нас много, – сказал торговец и развернул внушительный список. Здесь были чистокровные лошади, арабские скакуны, боевые лошади, охотничьи жеребцы, скаковые лошади, тяжеловозы, кобылы, жеребята, пони, жеребцы, мерины… – Кроме того, – продолжал торговец, – вы, наверное, предпочитаете определенный окрас. Я знаю одного молодого фермера, который скорее умрет, чем сядет на лошадь чалой масти, а его сосед, напротив, предпочитает только чалых.
– Прошу вас, замолчите! – воскликнул Гокул. – Как я могу принять решение, если вы совсем запутали меня этими названиями? Дайте я сам посмотрю на лошадей.
– Эти деревенские жители здорово умеют торговаться, но деньги у них водятся, – прошептал торговец одному из своих конюхов. – Приведи-ка черного скакуна, посмотрим, что будет.
Гокул пришел в восторг от великолепного черного как ночь скакуна, прогарцевавшего перед ним, и уже собирался сказать, что покупает его, как вдруг другой торговец прошептал ему на ухо:
– Простите, что вмешиваюсь, но я хорошо знаю этого черного жеребца. Сейчас-то он хорош, а посмотрели бы вы на него в конюшне…
Этот же торговец отсоветовал Гокулу покупать чудесного белого пони с длинным хвостом. На этот раз знаток лошадей общался с Гокул ом жестами: сначала он указал Гокулу на руку конюха, на которой не хватало одного пальца, а затем ткнул пальцем в пони. Гокул сразу понял, что хотел сказать торговец – этот пони любил пускать в ход зубы, а значит, сын тоже мог, чего доброго, лишиться пальца.