Легенды и сказки баскского народа
Шрифт:
Ужасная гримаса, которая, несомненно, заменяла у дьявола улыбку удовольствия, искривила козлиную морду, а в козлиных глазах замелькали огни, которые невозможно описать.
– Если ты сделаешь это, – ответил творец зла. – Ты станешь самой любимой моей дочерью.
– Тогда награди меня, господин. Ибо вот уже неделю принцесса страдает, и никто не может объяснить причину ее недуга, а уж найти средства, чтобы ее излечить, никто не может и подавно.
– Ты не боишься, что кто-нибудь найдет лекарство от ее болезни?
– Нет, господин, потому что заклинание, наложенное на
– То, что ты говоришь, очень меня радует, Бассоти, и я хочу, чтобы мне об этом рассказывали почаще и поподробнее. Я благодарен вам за все, что вы сделали, – продолжал дьявол, – и вызываю вас сюда в следующую субботу.
Сказав это, лукавый потряс головой, тут же грянул оглушительный гром и трон исчез вместе с тем, кто на нем восседал. Все вокруг погрузилось в полную темноту.
Вскоре после этого Исар услышал, как ведьмы с шумом поднялись в воздух и полетели. Теперь в тусклом свете луны он разглядел причудливые линии теней, которые устремились к тем точкам горизонта, откуда прежде появились, и там медленно исчезли в клубящихся черных облаках.
Тогда Исар посмотрел на ветви дерева и увидел там юношу, который призвал Исара отбросить страх. И ангел сказал ему: «Выполняй свой долг, как и я выполняю свой!». Затем, расправив крылья, он вознесся к небу, оставляя за собой искры яркого света и небесное благоухание, которое взбодрило окоченевшие руки и ноги ребенка и придало тепла и мужества его сердцу.
II.
Прошел месяц с тех пор, как Исар стал свидетелем того страшного сборища. Полный веры в слова ангела, он отправился совершать благое дело, к чему так стремилось его доброе сердце. Будучи полон решимости преодолеть все препятствия, которые могли бы встретиться ему на пути, он шел день и ночь в сторону Италии, потому что в одном из ее небольших государств правил великий герцог Ф…
Как он мог беспрепятственно пройти через множество стран, не имея средств и даже не зная языков? Легенда об этом молчит. Как утверждают жители баскских провинций, он добрался до цели и до ворот дворца, в котором жил великий герцог.
Нашему молодому путешественнику было бы, разумеется, непросто встретиться со столь важной особой, если бы не герцогиня, которая, возвращалась из ближайшей церкви, куда она приходила, чтобы молиться за выздоровление своей дочери, именно в это минуту не входила во дворец и, заметив у ворот бедного ребенка, не решила, что он пришел за милостыней. Поэтому она поманила его и вручила ему серебряную монету, сказав:
– Прими эту милостыню, бедное дитя, и попроси нашего дорогого Господа, чтобы к моей дочери вернулось здоровье. Молитвы невинного ребенка – очень богоугодное дело. Они, несомненно, вызовут Его благосклонность, в которой Он нам отказывает.
– У вас больна дочь? – кротко спросил он.
– Да, моя дорогая дочь.
– Что ж, – сказал Исар. – Тогда я ее вылечу.
– Ты? – изумленно воскликнула герцогиня – Бедное дитя! Тебе, наверное, неизвестно,
– Я, конечно, не знал об этом. Все, что я знаю, это то, что я прибыл сюда именно за тем, чтобы вылечить принцессу, и я ее вылечу!
Герцогиня, онемев от изумления, пристально посмотрела на Исара, который, окруженный ее слугами, стоял с непокрытой головой, был невозмутим и бодр, но вел себя скромно, а его светлые кудри ниспадали локонами ему на плечи.
Его ясный взгляд был честен и непорочен, а отразившаяся на его губах улыбка была столь нежна и обаятельна, что герцогиня, посоветовавшись немного с придворными дамами, которые ее сопровождали и которые молча согласились на то, чтобы герцогиня позволила ребенку осуществить его намерение, взяла Исара за руку и повела его вверх по роскошной лестнице дворца.
Пока у дворцовых ворот происходила эта необычная сцена, герцог сидел у постели своего умирающего ребенка.
Больной было около восьми лет. Ее большие, миндалевидные глаза уже потеряли блеск и живость, которые так радовали ее родителей, и ввалились в глазные впадины. Вокруг ее век виднелись темные круги, а сильная бледность нежного лица ясно указывала на приближающийся конец этого преждевременно увядающего цветка. Пересохшие губы утратили розовый цвет. Печально было смотреть на эту тягостную сцену.
Ничего не может быть ужасней г'oря отца, когда тот становится свидетелем медленной агонии его любимой дочери. Г'oря хотя и тихого, но глубокого. Г'oря, не находящего выхода в слезах, и поэтому еще более страшного в своих последствиях. Ибо отец, пытаясь заглушить горе, которое мучает его, усмиряет еще одну боль – горе матери.
В это мгновение дверь комнаты, в которой находилась больная, открылась и вошла герцогиня, которая вела за руку Исара, а за ними – придворные дамы и пажи, привлеченные новизной дела и пришедшие посмотреть на необычное зрелище.
Исар не проявлял ни малейшего удивления, когда ступал по мягким коврам монаршего дома или когда проходил через комнаты, покрытые дамастом и бархатом, золотом и мрамором.
Увидев его, входившего так спокойно в сопровождении герцогини, не проявлявшего никого удивления или любопытства и улыбавшегося всякий раз, когда та на него смотрела, никто не мог заподозрить, что этот прекрасный золотоволосый мальчик шел дни и ночи через тернистые леса и спал не под лучшим кровом и не в лучших постелях, а на почерневшей соломе лачуг и хат в баскских горах или на твердой земля. Но это обстоятельство не ускользнуло от внимания герцогини и вселило надежду в ее сердце.
Едва герцогиня вошла в комнату, как герцог, вставший ее на встречу, печально сказал:
– Моя дорогая, у нас не осталось ни малейшей надежды. Наша любимая дочь, несомненно, умрет.
– О, мой друг, успокойтесь, – ответила она. – Кто знает, может быть ее все же удастся спасти?
Увы! У меня нет никакой надежды, – сказал герцог. – Она умирает, дорогая герцогиня, она очень быстро умирает.
Тогда герцогиня повернулась к Исару, который стоял позади нее, и заметила, что он, улыбаясь, смотрит на герцога.