Легенды и сказы лесной стороны

Афоньшин Сергей Васильевич

Никто из людей не прошел еще по заснеженной ули-

це, только от одной избы уходил одинокий след чело-

века вниз по Дикой реке. Это охотник Чур вышел на

промысел в свое урочище, к земляному жилью на

крутом берегу. Старая женщина напекла ему в доро-

гу колобков и помахала вслед рукой, а Устя крикну-

ла звонко с крыльца: «Опять приходи!» Скрипит под

ногами снежок.

Кремниевый скребок и медвежий клык в кожаном

мешочке

на груди чуть слышно стучат друг о друга,

предвещая удачную охоту. А черный пес Уголек на

синеватом снегу казался чернее самого черного угля.

4

Землянка на Дикой реке встретила Чура поздним

вечером. Огонь очага обсушил и согрел одежду, а ле-

жанка в нише стены показалась уютнее и теплее лю-

бой постели под крышей деревянного дома. Он под-

нялся с рассветом и отправился в обход по своим

охотничьим тропам. Много дней с темна до темна, не

зная усталости, стрелой, западнями и самострелами

Чур добывал пушных зверей — куниц, горностаев,

норок, белок и соболей, умело расправлял и сушил их

дорогие шкурки. И когда мехов накопилось столько,

что с трудом убирались в мешок, пошел к родному

племени. К той поре накрепко замерзли реки и бо-

лота, он шел, сокращая путь, и вернулся домой во-

время. Две старшие сестры уже оставили мать и род-

ной дом и ушли за мужьями, только младшая жила

еще с матерью, но и она собиралась уходить в дру-

гую семью.

В тот же день Кокшага отнесла все меха богатею

Ширману, чтобы рассчитаться с долгами и задобрить

его на будущее. Старик обрадовался и удивился. Он

ощупывал каждую шкурку руками и алчными гла-

зами, встряхивал, расправлял и раскладывал меха по

сортам, прикидывая в уме, как много получит он раз-

ного товара, когда по Большой реке приплывут люди

выменивать у его племени мед и меха. Но когда Кок-

шага вновь спросила, не отпустит ли он свою дочку

Рутку на житье в ее дом, Ширман ответил, что пусть

она подождет до той поры, когда ее сын научится

умело распоряжаться всем, что посылают ему добрые

духи. А он, Ширман, будет давать ей все, что нужно

для жизни, пока сын пропадает в лесу. При этом ста-

рый скряга не заметил, как сердито поглядела на

него из дальнего угла дочка Рутка. А Кокшага ушла

с такой думой: «Вот как! Этот жесткий скряга вспом-

нил добрых духов! Уж кто-кто, а она, мать Кокша-

га, знает, кто посылает удачу за удачей ее сынуГ

Нет, не напрасно

повесила она ему на грудь подарок

хозяйки Дикой реки!»

А дома она бранила Ширмана вслух. Ведь из все-

го племени только Чур так добычлив, уходит надол-

го и далеко и приносит целые вороха дорогих мехов!

Видно, этот старый хрыч задумал без конца пользо-

ваться добычей ее сына!

В этот вечер Кокшага опять помогла сыну со-

браться в далекий путь, и через два дня он уже но-

чевал в землянке на Дикой реке. В первый же день он

обошел и проверил все западни, силки и самострелы,

забрал добычу и снова насторожил на свежих тропах.

Потом ходил с Угольком по звериным следам, добы-

вал куниц и соболей стрелой из лука. Стояли морозы,

какие бывают, когда солнышко только в полдень не-

хотя и недолго оглядывает заснеженную землю, вы-

глядывая из-за леса. По вечерам Чур жарко натапли-

вал очажок, и землянка все больше просыхала, сте-

ны ее согрелись, а от еловых корней, оплетавших по-

толок, исходил приятный смолистый запах.

Одним вечером, сидя перед очагом, он достал из-

за одежды мешочек с амулетом и долго разглядывал

каменный скребок и рисунки на нем. При неровном

свете пылающего очага изображение женщины слов-

но оживало, а лисица казалась совсем огненно-рыжей.

Чур попробовал скоблить им древко копья и рукоять

топора, и получалось не хуже, чем железным ножом.

От очага камень нагрелся, и когда Чур сунул его в

мешочек и спрятал под одежду, он приятно согревал

грудь. Тут сын Кокшаги стал дремать и грезить:

«Завтра пойду к русам!» Когда в очаге прогорели

дрова, он заснул на лежанке, укрывшись одеждой.

И, засыпая, опять грезил будущим днем: «Утром пой-

ду к Усте!»

А в конце ночи в землянку опять заглянула хо-

зяйка Дикой реки. Теперь она похожа была на Устю

и держала в руке берестяную набирушку со спелыми

красными ягодами. Она смело перешагнула спящего у

входа Уголька, с тихим напевом подошла к лежанке

и высыпала на ноги Чура ворох ягод, которые с шу-

мом раскатились по землянке. Тут Чур проснулся,

а Уголек навострил уши. «С потолка земля упала», —

подумал Чур и заснул до рассвета. Хозяйка Дикой

реки ему больше не снилась и не будила. И только

при свете дня он разглядел в обсыпавшейся земле

россыпь большого ожерелья из бусин разной величи-