Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

Лисочка С.

Ах, как Эни брови нахмурил!

— А ты хотела меня позвать с собой? — спросил он.

Ага, сейчас! Размечтался!

— В таком случае, я лучше останусь тут. Мне отчего-то не спится. Мастер, не беспокойтесь, я вам мешать не стану, вы меня даже не увидите. Сейчас я закутаюсь в тень и… эээ… сейчас…

Я вдруг почувствовала, что воздух вокруг меня будто каким-то вязким сделался, и Нуран, который и так находился не близко, стал еще дальше. Почти исчез.

— Что такое, Эни? — спросила я.

— Меня блокирует что-то, — ответил он, поднимаясь с лавки. — Или кто-то.

Его голос остался спокойным и даже чуть насмешливым — как и всегда. Но он напрягся,

я вижу. Ох. У меня руки и ноги как будто втрое тяжелее стали. Словно к ним по хорошей гире подвесили. Я невольно потянулась к мечу. Судя по лицу, Эни тоже что-то подобное чувствовал. Лу — так та даже за край стола схватилась, чтобы не упасть. Одному Квуну все нипочем. Смотрит на нас, понять не может, чего это мы вдруг всполошились, близорукими глазенками своими мигает.

— Вы окружены, — раздался громкий голос с улицы. — Ваши греховные силы не спасут вас и не помогут вам. Предлагаю не тратить ваши последние минуты на бесполезное сопротивление и сдаться. Вы все равно не избежите вашей участи. Выходите по одному.

— Чайфанг, — прошептала Лу, узнав голос.

Хрисаора сама собой оказалась у меня в руке. Ох, чувствовала я, что мы еще встретимся с этим любителем горячих девочек! Готова спорить: слабость, что на нас навалилась — его работа. Хотела бы я знать, как он это провернул. Это не магия — сто процентов, магия бы на меня не подействовала. Проявление божественной силы или еще что-то из этой оперы? Тогда понятно, как атайцы жрецов Древних смогли вырезать, если они на такие фокусы способны.

— Ты так уверен в себе, святоша? — крикнула я, чувствуя, как меня распирает от ярости. — И что же ты предлагаешь нам, если мы сдадимся?

— Справедливый суд и публичная смерть во славу Атая на центральной площади Няйняна, демон, — последовал ответ. — Если вы не сдадитесь — тоже смерть, но уже без суда и зрителей. Лично мне все равно, сдадитесь вы или нет, но, согласно традиции, я должен предложить вам сдаться. Кроме того, ваша красочная смерть может послужить во благо — показать простым людям, что зло можно победить. И, чтобы у вас не было каких-либо иллюзий, нас тут двадцать человек. Пятеро Просветленных и монахи-рыцари. Но самое главное — с нами благословение Атая. Вам не уйти. Если вы не сдадитесь, то мы попросту подожжем дом, и вы очиститесь в пламени.

Ох, сколько народу собралось! Все-таки приятно, когда тебя настолько уважают. Аж настроение поднялось. На секундочку. Потом опять упало. Какое тут может быть настроение, когда столько людей жаждут сжечь тебя на потеху толпе? И откуда они взялись тут, можно узнать? Ох… А ведь это — моя вина. Я их прохлопала. Двадцать человек бесшумно двигаться не могли, я должна была слышать их шаги, бряцанье оружия, хоть что-то! Теперь всем погибать — из-за меня. Я обещала защищать людей, но сегодня мне не сдержать клятвы. Не знаю, на что тут монахи-рыцари способны, но пятерка Просветленных во главе с Чайфангом — это очень серьезно. Они меня в минуту разделают. И очень даже запросто! А кто им помешает? Квун? Наш хозяин, как голос атайца услышал, со своего кресла подскочил, с лица спал, головой смешно вертит, трясется — ну вылитая крыса, которую в кладовке застукали. Лей? Та столешницу так и не отпустила, вцепилась в нее так, что пальцы побелели. Стоит, покачивается, себе что-то под нос бормочет тихо. То ли молится, то ли ругается — не разберу. Какая от нее может быть помощь? Эни? О, вот он — спокоен. Вернее сказать, выглядит таковым. Это если его не знать. Безмятежное лицо, потускневший сонный взгляд — верные признаки того, что Эни судорожно обдумывает ситуацию,

анализирует, ищет выход. Сейчас мой малыш что-нибудь придумает, и его любимой Сонечке не придется драться с пятью Просветленными разом. Вот он повернулся к Квуну. Подмигнул ободряюще.

— И вы, мастер Чайфанг, подожжете дом, зная, что среди нас находится человек, у которого нет ни магического дара, ни каких-то иных способностей? Человек, которого мы заставили помогать нам под страхом мучительной смерти? — поинтересовался он громко.

Квун с надеждой протянул к нему руки, Эни шагнул навстречу, но лишь для того чтобы забрать со стола свиток с описанием монеты.

— После мы помолимся о том, чтобы следующее воплощение этого человека соответствовало его поступкам в этой жизни, — последовал ответ. — Беспокойся о себе, демон.

Мастер Квун издал тихий стон и уронил руки вдоль туловища. Эни покачал головой и, вернувшись к лавке, на которой лежали его вещи, убрал свиток в сумку.

— Вы ошибаетесь, господин атаец, причисляя меня к демонам! — крикнул он. — Я — человек. Максимум — демонопоклонник.

— Люди ходят по земле, а не летают по небу, — веско ответил Чайфанг. — Летать дозволяется лишь птицам, насекомым и летучим мышам. Кроме них к полету способны лишь демоны. Впрочем, допускаю, что ты все-таки человек, а твои крылья — это нечистая магия. Но это ничего не меняет. Ты потерял право на снисхождение, когда обзавелся крыльями, кто бы тебе их не дал.

— Я не снисхождения прошу, а уточняю, чтобы между нами не было неясности. Кроме того, позвольте спросить: а как же белки-летяги?

— Что???

— Белки-летяги, — повторил Эни. — Куда относятся белки-летяги? Неужели ты и их припишешь к демонам, атаец?

В этот раз Чайфанг проигнорировал вопрос.

— Ты заговариваешь мне зубы, демон, — сказал он. — Уверяю тебя, этого не нужно делать. Сколько бы ты не тянул время, тебе все равно конец. Я последний раз предлагаю сдаться.

— Вот так всегда: стоит человеку указать на факт, который не укладывается в его мировоззрение, как он начинает делать вид, что не слышит тебя и переводит разговор на другую тему, — пробурчал Эни, взвешивая свою сумку на руке. — Эй, господин Чайфанг! Я лично склоняюсь к тому, чтобы сдаться вам на милость, но мои друзья со мной не согласны. Позволь, я попытаюсь отговорить их.

— У тебя пять минут, — последовал ответ после короткой паузы.

Эни усмехнулся и протянул свою сумку ведьме.

— Геджи, ты сейчас откроешь портал, и мы через него уйдем? — спросила та с надеждой.

Эни только покачал головой.

— Увы, я не могу сейчас ни открывать порталы, ни управлять тенями, — заговорил он шепотом, перекидывая ремень своей сумки ведьме через голову. — Они меня по рукам и ногам связали. Очень тебя прошу, сядзе, не потеряй мои вещи.

Взял с лавки свой меч, выдвинул его из ножен на треть, потрогал большим пальцем лезвие, и задвинул обратно. Протянул мне.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила я.

— Мне его отец подарил, будет обидно, если он атайцам достанется, — ответил Эни.

— Что ты задумал? — спросила я.

— Мой план прост: я и Квун выходим и сдаемся, я отвлекаю их, а ты тем временем берешь Лу на руки, и вы улетаете.

— Ты сдурел? — не удержалась я. — Жить надоело?

— А у тебя есть план лучше? — поинтересовался он. — Мой, по крайней мере, предполагает, что ты и Лу спасетесь. Да и я не собираюсь умирать. Вы же слышали: того, кто сдастся, будут судить. Это займет время, и у меня будет шанс убежать. Ну или ты меня вытащишь как-нибудь.