Легенды о Ноа: Перевёрнутый мир
Шрифт:
Однако пигмей всё же чувствовал что-то странное. Как уже говорилось, ранее он никогда не имел дела с разумными подопытными. И хотя к лаборейцам он относился не лучше, чем к крысам, удовольствия от истязаний над животными он тоже никогда не испытывал и делал лишь то, что было нужно для его исследований, стараясь по возможности облегчить боль объекта. Теперь же, когда пленник умер по независящим от учёного причинам, Айзек почувствовал некое подобие облегчения, даже невзирая на потерю источника информации.
"Да что это с тобой? – говорил он сам себе, подбирая с пола инструменты. – Неужели
Он тяжело вздохнул, поглядел на тело, повертел в руках скальпель и, повеселев, воскликнул:
– Ну а теперь приступим к вскрытию!
***
Свет от пляшущего пламени порождал на стенах причудливые тени. Эстус ещё только учился контролировать свою силу, и огонь на клинке то и дело затухал, заставляя остальных встревоженно озираться. Туннель от Цитадели до Леса Ветряков был в длину два километра, и они бы уже давно были на месте, если бы не полная темнота на всей протяжённости пути. Все кристаллы на стенах разом потухли, но это было ещё полбеды: даже фонари, которые путники взяли с собой, не горели. Томас вытащил из своего погасший бледно-жёлтый кристалл и вертел его в руках, что-то бурча под нос. Он пробовал стучать им о стены, трясти, даже греть от пламени Эстуса – всё было без толку.
– Это происки Владыки Тьмы, не иначе, – тихо проговорил Люфт, на всякий случай оглядываясь. – Он пытается помешать нам исполнить Пророчество!
– О Фейберус, даруй нам Свет и огради от Тьмы детей своих… – шептала Мария, сложив руки под подбородком.
– Не выдумывайте, – попытался успокоить их Мартин, хотя дрожь в его голосе тоже выдавала страх. – Если бы Деймонис был способен на такое, он давным-давно бы затушил весь свет в Лаборуме.
– Не поминай его имя вслух! – предостерёг Люфт. – Вдруг он услышит, что мы зовём его, и явится по наши души!
– А я не боюсь его! – с решимостью улыбнулся молодой Воевода. – Пусть приходит! Эстус его в два счёта одолеет!
Доминус пришёл в замешательство и захотел возразить, но так и не решился. Перспектива сражаться с могущественным тёмным духом его не прельщала.
Пока в передних рядах продолжался этот нелепый спор, Фил вместе с неразговорчивым Оливером тащился в хвосте. Поклажа за спиной оказалась куда тяжелее, чем он думал. Хотя по тёмному туннелю они шли медленно, он уже запыхался и был бы совсем не против устроить привал.
"И зачем я вызвался? Всё-таки прав был мастер Шмидт, я просто дурак! Только буду всех задерживать…" – мрачно думал он, хотя и понимал, что настоящие испытания ещё только впереди.
– В чём дело, плебей? – раздался надменный голос сбоку. – Уже выдохся?
– В-вовсе нет! – извиняющимся тоном воскликнул Фил.
– Да ну? На тебя посмотреть, так вот-вот свалишься от усталости. – Юлиус Кассий шёл чуть впереди, но специально сбавил темп, чтобы с ним сравняться. – Жалкое зрелище! А ведь когда открыли ворота, тебе хватило наглости пойти впереди всех, как будто ты здесь самый главный. Кем ты себя возомнил, а?
– Никем, – его слова вогнали Фила в
– Подумать только, с каким контингентом мне приходится иметь дело в этом походе, – гордо фыркнул Юлиус, отвернувшись от него. – Старый Сапий точно выжил из ума: послать на столь ответственное предприятие плебеев вроде тебя!
Ожидать иного обращения к себе было глупо, особенно со стороны такого важного человека. Фил понурил голову и решил не провоцировать его на новую порцию унижений, но Юлиус и не думал останавливаться:
– Ну да ничего, это даже к лучшему! Конкуренции от вас никакой, так что когда мы вернёмся, мне не придётся делить ни с кем репутацию Избранного.
– Эй, Избранный, можешь сделать нам одолжение и заткнуться? – рявкнул идущий впереди Мартин.
– Следи за языком, вояка! – прошипел Юлиус, и в свете пламени Фил разглядел у него под глазом заживающий синяк. – Я не забыл твоего возмутительного акта неподчинения! Будь уверен, когда кризис закончится, ты ответишь за свои слова и свои кулаки!
Мартин резко остановился, развернулся и наверняка сделал бы его лицо несколько более симметричным, если бы между ними не встала Мария.
– Прекратите, оба! – воскликнула она своим высоким и милым голосом, от которого Фил немедленно позабыл все колкости в свой адрес и расплылся в улыбке, как идиот. – Помните: наша сила – в Братстве! Лишь вместе мы можем противостоять Злу в эти тяжёлые времена!
Юлиус надулся, как индюк, но не посмел оскорбить жрицу. Он только махнул рукой и отвернулся. И тут Фил, присмотревшись к его взбешённому лицу, обратил внимание на кое-что примечательное. На лбу чиновника блестели капельки пота, он тяжело дышал, и явно не от нахлынувших эмоций.
"Ему тоже тяжело идти! – осознал Фил. – Ещё бы – в Цитадели он навряд ли много двигался. Должно быть, он испытывает то же, что и я! Но он не может признаться себе, что поход оказался для него слишком тяжёл, и потому вымещает злость на других!"
Юлиус, гордо подняв голову, выбился в первый ряд, а Мария оказалась рядом с Филом. Сердце его забилось так, что чуть не вылетело из груди. По счастью, только что сделанные наблюдения были идеальной темой для того, чтобы завязать с ней разговор. В конце концов, Мари должна была понимать душевное состояние остальных, чтобы улаживать ссоры, и наверняка согласилась бы с его выводами. Но не успел он открыть рот, как та, мстительно глядя в спину Юлиуса, прошептала:
– Вот сволочь!
Слова застряли у Фила в горле: такого от смиренной жрицы он никак не ожидал.
– Если вы закончили свои девичьи склоки, шире шаг! – раздался голос Люфта. – Мы почти пришли!
Туннель плавно пошёл вниз: они уже добрались до крупной возниженности, на которой стоял Лес Ветряков. Ещё через пять десятиметровых отметок они добрались до развилки. Лестница вниз находилась по центру. В свете огня Эстуса стал различим вытесанный над выходом лик Хуракана, Творца-громовержца, символа ветра. Слева от него был проход наверх, судя по табличке над которым, ведущий к шахтам, а справа – туннель к Кристальным Башням. Это была их следующая остановка, а пока что отряд направился вниз по лестнице.