Легенды Оромеры. Великий Орёл
Шрифт:
В этот ночной час мир, погружённый в глубокий спокойный сон, был тих и прохладен. На большой террасе горела на высокой фонарной подставке лампа, увитая сияющим бронзой плющом. Такой же плющ был на ограждающем пространство парапете.
Мужчина снял плащ и поднял блестящие дымчатые глаза, постепенно меняющие зрачок на горизонтальную полосу. В тени, падающей от отвесной скалы, он увидел стоящую фигуру.
— Что тебе, Кош? — спросил он.
Фигура зашевелилась, и стал виден истощённый профиль стоящего.
— Я давно жду Вас, Владыка, — прошелестело в ответ.
— Ждёшь? Что заставило тебя выползти в
— Только стремление поздравить с рождением наследника...
— Он родился месяц назад... и это мой первый вылет, после его появления на свет, Марго ещё слаба для оборота. Ты говоришь чушь, мой змеиный друг, но благодарю. Иди к себе.
Темнота, вместе с ожидавшим словно увеличилась, но на террасе уже стоял огромный серебряный дракон. Он легко оттолкнулся и упал камнем к реке, чтобы, распахнув кожистые крылья, вынырнуть почти на другой стороне ущелья.
Его Величество счастливо ловил потоки кристального воздуха долины, не обратив внимания на лёгкий укол у основания хвоста, почти не ощутимый во время оборота.
Фигура на балконе сжалась до размеров тщедушного человечка и, подобрав валяющийся плащ, прошептала:
— Лети, глупая ящерица, твоя жена также чувствительна к яду, как и ты в первый месяц после родов. Ты не выдержал положенный месяц, а я дождался...
***
Костя проснулся с невероятным ощущением потери. Будто, что-то очень важное и нужное лично ему, опять ускользнуло, не дав собрать воедино все кусочки его многосерийного сна...
«Вот, блин...», — подумал он и, спустившись в общий зал, наскоро поев и расплатившись, ни свет, ни заря, уже выехал из города на весьма недовольном транспорте, быстро сообразившем, что спятивший окончательно хозяин решил удаляться от дома...
Через два часа пути ему, до этого дремавшему, стало как-то неуютно. Повода не было, но парень оглянулся. Раз, два. И опять. И снова.
Их никто не преследовал, даже ветки не качались – а так, обычно, бывает, если кто-то торопливо прыгает за куст, или прижимается к дереву.
Мир, тишина и благодать – вот только какое-то подозрительное пыхтение становится почему-то громче. Костя даже несколько раз наклонился, рискуя упасть и сломать шею, ну, или, по меньшей мере, расшибить копчик, и изучил недовольную морду своего транспортного средства. Но тоже ничего противозаконного не нашёл – пасть закрыта, глаза сердито жмурятся – всё, как обычно. Ну не животом же динозавр пыхтит? Тоже мне, цирковой чревовещатель выискался!
Костя даже не поленился сползти на землю, опуститься на четвереньки и приложить ухо к холодной грязи – в фильмах про древность герои, в сложных жизненных обстоятельствах, именно так и поступали: падали ниц, оттопырив зад, и слушали внимательно. Он, вот, тоже слушал – правда, ничего путного не услышал, только несколько настырных муравьев мигом набились в ушной проход – видимо, восприняв его за новый зимний тёплый домик. Исследователь странного шума в нескольких сильных и совершенно непарламентских выражениях описал свою любовь к природе и, видимо, был настолько убедительным и артистичным в этот момент, что даже собственный динозавр заслушался, открыв пасть и выпучив глаза.
А пыхтенье между тем совсем приблизилось и звучало так по-соседски, словно неведомый источник звука был за стенкой. Вот только стенки
Повторно прикладывать ухо к земле, на радость озверевшим муравьям, Костя не стал – тем более, что земля и так ощутимо потряхивалась под ногами. А динозавр, при этом, даже с лапы на лапу не переминался. Костя решил, что со спины динозавра обзор будет лучше, а личная безопасность выше и одним гибким кошачьим прыжком взмылся на спину – эх, видел бы его в этот момент сержант, точно бы упал в обморок от удивления. Впрочем, хочешь жить, и не так прыгать станешь. Да и убегать верхом как-то сподручнее.
С высоты спины динозавра обзор был действительно лучше – зато качество увиденного заставило Костю сомневаться в собственной адекватности. Он даже пощупал голову – может, как-то незаметно набил огромную шишку и теперь вместе с сотрясением мозга получает и такие реалистичные галлюцинации?
К нему приближалась типичная поршневая паровая машина! За рулем сидел... клоун, одетый в оранжевые штаны, зелёную куртку и высокий светло-бежевый цилиндр. Рядом с водителем, как мазок на холсте, торчала синяя яркая трость.
Участники дорожного движения поравнялись.
Нарядный господин улыбнулся и, приподняв цилиндр, сообщил:
— Доброго Вам утра! Какой у Вас необычный скакун.
— И Вам не хворать, — вежливо откликнулся Костя. — Я наблюдаю паровую машину двойного действия, если не ошибаюсь, с расширением пара...
— О, да! Вы знаток, — восхитился ряженый. — Возможно, Вы усомнились в этом, наблюдая многоступенчатую трансмиссию, это новшество.
— Да, — сообщил наездник. — И ручной тормоз...
В этот момент динозавр оглушительно чихнул. Машина подпрыгнула, и сидящий в ней, втянул голову в плечи. Между тем Ворон повторно широко раззявил пасть, показав всю глубину безразмерной глотки, и приготовился к повторному чиху.
— Я Вас перегоню, — бодро сообщили из автомобиля. И водитель, выпустив струю дыма, приступил к разгону.
— Угу, перегнал, — сообщил Костя динозавру. — Километров в пятнадцать в час! А чаду то...
Через полчаса он вновь мирно дремал.
Глава 24 ЭМИЛИЯ. Одна и в перьях (Оксана Лысенкова)
Весь остаток ночи Эмилия просидела на дереве, боясь шелохнуться, чтобы страшный зверь, напугавший Дэвгри, не вернулся. Больше всего огорчала потеря не столько одежды, столько ИКо. Без него совсем никак. А сколько раз родители предупреждали – носи идентификатор на себе. Всегда. Так нет же…
Эмилия бы заплакала, если бы курицы умели плакать. Но она только сокрушенно нахохливалась и крепче уцеплялась лапами за отсыревшую к утру ветку.
Когда рассвело, Эмилия осторожно спустилась с дерева, размяла затекшие лапы и крылья. И, не перекидываясь, пошла в сторону замеченной накануне деревни, может быть, удастся отыскать либо одежду, либо кого-нибудь, кто сможет оказать помощь. Непритязательный километр, незаметный для длинных человеческих ног, для коротеньких лапок курицы оказался весьма утомительным препятствием, так что до домов Эмилия добралась только к обеду.