Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо
Шрифт:
Заговорил самый худой с татуировкой в виде птицы на правой ладони. Четверо его товарищей хранили надменное молчание, молчала и окружавшая их широким кольцом толпа. Луису казалось, что эта необычная тишина свалится ему на голову каким-нибудь материальным грузом. Автопилот анализировал чужую речь.
— Мы называем эту гору Кулаком Бога, — туземец указал направление, откуда они прибыли. — Почему?
А почему бы и нет? — он явно имел в виду огромную гору, которую они увидели из борозды, пропаханной «Лгуном».
Автопилот отлично справлялся с переводом. Постепенно
— Правда, Зигнамукликлик уже не так великолепен, как когда-то, но если начинает течь крыша, всегда можно спуститься этажом ниже и переждать непогоду. Зачем нам мучиться, строя новые дома, если старые все равно лучше?
Туземцы видели перед собой двух удивительных чужаков и двух чем-то похожих на них особей, только без бород и необычно высоких. Все четверо прибыли на бескрылых металлических птицах, все четверо сами лопотали какую-то ерунду, но с помощью маленьких, округлых предметов говорили вполне разумно… Ничего странного, что туземцы приняли их за строителей Кольца. Луис решил не протестовать: объяснения могут затянуться.
— В этой башне расположена резиденция наших властей. Разве могли бы мы построить здание, более прекрасное, чем то, которые вы видите? Мы отгородили верхние помещения, так что стало легче удержать тепло в тех помещениях, которыми мы пользуемся. Когда-то мы защищали башню, сбрасывая сверху щебень и камень. Я помню, что нашей главной проблемой был страх высоты. И все же мы тоскуем о тех великолепных днях, когда в нашем городе жили тысячи тысяч людей, а дома и дворцы поднимались в воздух. Мы надеемся, что ты вернешь эти дни. Говорят, что в те времена этому миру придали его нынешнюю форму. Может, ты ответишь, так ли это было?
— Это было так, — подтвердил Луис.
— И эти великолепные дни вернутся?
Луис постарался отделаться парой общих фраз и почувствовал, что разочаровал своего собеседника.
Разглядеть выражение заросшего лица было делом совершенно безнадежным, а жесты бородача были частью совершенно чужой, незнакомой культуры. Из-под пепельных волос смотрели карие глаза, но по ним, вопреки всеобщему мнению, многого не прочтешь.
Он говорил певучим, мелодичным голосом, как будто читал стихи. Автопилот переводил слова Луиса таким же напевом, хотя тот обращался к нему совершенно нормальным тоном. Луис слышал, как коммуникатор Несса тихонько посвистывает на языке кукольников, а у Говорящего — фыркает на Языке Героев.
Луис перешел к вопросам. Туземец отвечал, почему-то называя его «инженером».
— Нет, мы не жаждем крови. Черепа? Их полно во всем Зигнамукликлике. Они лежат здесь со времени падения города, и мы используем их для украшения.
Оратор торжественно поднял руку, показывая сделанную на ней татуировку. Толпа что-то закричала в ответ на жест, но автопилот не перевел этого слова. Луис явно что-то упустил из виду и отлично понимал это.
— Покажи нам чудо, инженер, — потребовал худой бородач. — Мы не сомневаемся в твоей мощи, но ты можешь уже никогда здесь не появиться. Мы хотим увидеть что-нибудь такое,
Луис задумался. Их уже видели летящими, подобно птицам, значит, этот номер отпадал. А как насчет манны небесной из съедобных кирпичиков? Но даже рожденные на Земле люди отличались друг от друга, если говорить о терпимости к разного рода пище. Разница между вкусным блюдом и вызывающими отвращение отбросами чаще всего была продиктована традицией, а не каким-то чувством вкуса. Некоторые ели саранчу с медом, другие — копченых змей; что для одного было отличным сыром, для другого имело ценность кислого молока. Лучше не рисковать. В таком случае, может, искровой лазер?
Когда Луис полез в багажник своего скутера, край черного прямоугольника коснулся солнечного диска. Отлично. В наступающей темноте демонстрация должна произвести еще большее впечатление.
Он установил небольшую мощность и широкий угол рассеивания, после чего выбрал цель — маленькую резную фигурку, выступающую за край крыши башни. Луис передвинул регулятор, и фигурка осветилась белым светом. Луч сузился до тонкой зеленой линии, и на животе статуэтки появился огненный пупок.
Луис ждал восторженных возгласов.
— Ты сражаешься светом, — сказал мужчина с татуировкой на руке. — Это запрещено.
— …! — снова Крикнула толпа.
— Мы не знали об этом и просим простить нас.
— Не знали? Как это не знали? Разве не вы построили Арку в знак Союза с Человеком?
— Какую Арку?
Хотя лицо туземца было скрыто под густой бородой, его удивление было видно совершенно ясно.
— Арку над Миром!
Только теперь Луис понял, в чем дело, и рассмеялся.
В ответ бородач размахнулся и неловко ударил его прямо в нос.
Удар оказался слабым, поскольку туземец был невысокого роста и не отличался силой. Слабым, но болезненным.
Луис не привык к боли. Большинство людей его времени не знали боли большей, чем от прищемленного пальца, а воспоминание о ней хранилось в нижних слоях подсознания как нечто такое, чего здоровый разум не мог вынести. Все виды спортивной борьбы, вроде каратэ, дзюдо или бокса, были давно запрещены.
Луис By вскрикнул и выпустил лазер.
Толпа бросилась на них. Двести казалось бы спокойных людей превратились в тысячу разъяренных демонов. Худой предводитель схватил Луиса своими костлявыми руками, и тот сумел освободиться одним паническим рывком. В следующую секунду Луис уже сидел в скутере, и тут наконец включился его разум.
Органы управления остальных скутеров подчинялись его машине. Если бы он стартовал, они тоже взлетели бы, независимо от того, где в данный момент находились их пассажиры. Луис огляделся по сторонам.
Тила была уже в воздухе, наблюдая сверху за схваткой. Наверняка ей даже в голову не пришло помочь остальным. Кзин превратился в безумную, всеуничтожающую молнию. Он уже повалил полдюжины противников, а в тот момент, когда Луис на него взглянул, разбил рукояткой своего бластера череп седьмого. Заросшие волосами туземцы неуверенно топтались на безопасном расстоянии.