Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

Нивен Ларри

К этому времени Луис нашел способ представить себе истинные размеры Кольца. Для этого следовало представить себе карту Земли в проекции Меркатора — то есть нормальную стенную карту, какими пользовались когда-то в школах — но чтобы экватор на этой карте был изображен в масштабе один к одному. Сорок таких карт, уложенных одна за другой, пересекли бы поперек голубую ленту Кольца. Поверхность карты была бы гораздо больше поверхности Земли, но если бы положить ее где-нибудь на Кольце, взглянуть в другую сторону, а потом попытаться найти — этот фокус мог

бы не удаться.

Разбуженное воображение устремилось дальше безо всяких преград. Например, одинаковые океаны Кольца: каждый из них был больше самой крупной из населенных человеком планет. Если бросить в один из них Землю, она спокойно будет в нем плавать.

«Действительно, не следовало смеяться», — еще раз мысленно попенял себе Луис. Прошло много времени, прежде чем ему удалось постигнуть величие всего этого… сооружения. Несс понял это раньше. В ту ночь, когда они впервые увидели Арку Неба, кукольник кричал от ужаса и пытался спрятаться под собственным животом.

Что за… Впрочем, не важно. По крайней мере, сейчас, когда все ошибки остаются позади со скоростью двух тысяч миль в час.

Говорящий с Животными вышел на связь, передал управление Луису и заснул.

Линия, отделяющая день от ночи, называется терминатором. Земной терминатор отлично наблюдается с Луны и с орбиты, но на самой Земле увидеть его невозможно. Резкие прямые линии, отделяющие на дуге Кольца день от ночи, были именно терминаторами. Одна из таких линий мчалась навстречу флотилии скутеров. Протянувшись от земли до неба, от одного невидимого края до другого, она приближалась, как материализованная судьба, как стена, слишком большая, чтобы обойти или перескочить ее.

Луис смотрел на уходящую влево ночь, приближающийся справа день и движущуюся через бескрайнюю равнину линию терминатора. Странный, необычный рассвет, демонстрируемый специально для Луиса By-туриста.

Далеко позади над размытой серостью сверкнула белая вершина.

— Кулак Бога, — вслух произнес Луис, смакуя грозное название.

Что за великолепное название для горы! Особенно, если принять во внимание, что это самая большая гора во Вселенной.

Луис By-человек испытывал сильную боль: если мышцы и суставы не начнут быстро приспосабливаться, он вскоре окостенеет в сидячем положении, тогда ничто не сможет поднять его с места. Еще хуже было то, что кирпичики, которые он получал в качестве еды, постепенно приобретали вкус… кирпичей. Да, кстати, он до сих пор почти не ощущал свой нос и… вот оно, самое плохое — не обнаружил кофейного краника.

Однако Луис Ву-турист чувствовал себя вполне удовлетворенным.

Возьмем, к примеру, рефлекс бегства у кукольников. Никто даже не подозревал, что в принципе это рефлекс борьбы. Никто, кроме Луиса By.

А звездные семена? Какое поэтическое название! Простое устройство, созданное тысячи лет назад, так сказал Несс. И ни один кукольник никогда даже не заикнулся о нем. По крайней мере, до вчерашнего дня. Но ведь кукольники были такими неромантичными. Знали ли они, почему

корабли Внешних летят в направлении сигналов, посылаемых звездными семенами? Наслаждались ли этим знанием или просто сочли его ничего не стоящим и давно о нем забыли?

Несс выключил свой интерком и, скорее всего, спал. Луис вызвал его: когда кукольник проснется, он увидит на своем пульте зеленый мерцающий огонек.

Знали ли кукольники?

Настоящие звездные семена — это существа, буквально кишевшие вблизи ядра Галактики. Они питались рассеянным в вакууме водородом и передвигались с помощью фотонных парусов. Сезонные миграции вели их обычно от ядра Галактики на самый ее край, где они откладывали яйца, а затем обратно. Что касается новорожденных, то они должны были сами найти дорогу домой, летя вместе с фотонным парусом к теплому, изобилующему водородом ядру.

Примерно в середине первой войны между людьми и кзинами одно из семян случайно свернуло со своего курса, сметенное в сторону резким порывом фотонного ветра. Летящий следом за ним корабль Внешних оказался возле Проциона и оставался там ровно столько времени, чтобы продать губернатору Уимедита планы гиперпространственного двигателя.

С тем же успехом он мог появиться на одной из планет кзинов. Не в это ли самое время кукольники изучали расу, к которой относился Говорящий?

— …! У меня слишком развиралось воображение.

Но ведь изучали же? Сам Несс говорил об этом. Кукольники внимательно наблюдали за кзинами, решая, нельзя ли их как-то безболезненно ликвидировать.

Война сняла эту проблему. Корабль Внешних приземлился на Уимедите, а когда люди уже заполучили гиперпространственный двигатель, кзины перестали угрожать им и кукольникам.

— Они не решились бы, — испуганно прошептал Луис. — Если бы Говорящий… — даже думать об этом было страшно, — этот их дьявольский селективный эксперимент! Они использовали нас! Использовали нас!

— Совершенно верно, — произнес Говорящий с Животными.

На мгновение Луису показалось, что он спит, потом над пультом управления он увидел маленькую прозрачную головку кзина — он забыл выключить интерком.

— …! Ты слышал?

— Случайно. Просто я не выключил интерком.

— Ох! — Луис вспомнил оскал кзина, сжавшегося на лугу на расстоянии, невозможном для подслушивания, когда Несс закончил описывать действие искусственных звездных семян. Уши кзина были ушами хищника, а его улыбка — рефлексом, обнажающим клыки для схватки.

— Ты говорил что-то о селективном эксперименте, — сказал кзин.

— Я просто…

— Кукольники стравили наши расы, чтобы ограничить экспансию кзинов. Уже тогда они располагали искусственными звездными семенами и воспользовались одним из них, чтобы направить корабль Внешних в населенный людьми район космоса и обеспечить вашу победу. Ты назвал это селективным экспериментом.

— Слушай, это только цепь домыслов и предположений. Успокойся и…

— Однако и ты, и я сумели ее заметить.