Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

Нивен Ларри

— Совсем неплохо действует. Это нам еще пригодится.

— Всего наилучшего, дружок. Только не целься из этого в папочку, а то папочка может рассердиться.

— Не вижу поводов для шуток.

Наконец, глаза Луиса снова обрели способность видеть. Он сам и его скутер были покрыты слоем стеклянной пыли. Силовое поле задержало разлетевшиеся частицы, чтобы потом позволить им постепенно упасть и остаться на всех хотя бы слегка горизонтальных плоскостях.

Тем временем Тила уже входила в огромное помещение; они последовали за ней.

Луис просыпался постепенно, испытывая почти уже забытое чувство комфорта от чудесной

мягкой поверхности. Повернувшись навзничь, он открыл глаза.

Он лежал в постели, а твердый предмет, упиравшийся ему в ребра, оказался ступней Тилы.

Все верно. Ночью они нашли эту кровать, огромную, как аэродром, в необъятной спальне, занимающей то, что в любом здании, стоящем на земле, можно было бы назвать подвалом.

Прежде чем попасть туда, они повидали множество чудес.

Замок действительно оказался замком, а не просто стилизованным отелем. Банкетный зал с пятидесятифутовым окном уже сам по себе был чем-то необычайным. Расставленные в нем столы окружали центральный, округлый подиум, на котором возвышалось одинокое, богато украшенное кресло. Вскоре Тиле удалось найти способ, позволявший подниматься вместе с креслом в воздух, и привести в действие устройство, усиливающее голос того, кто его занимал, почти до ураганного рева. Кресло могло еще и вращаться — при этом его движения повторяла и висевшая над ним скульптура. Сделанная из проволоки великолепная абстракция — пока Тила не поставила ее под определенным углом. Тогда оказалось, что она изображает голову совершенно лысого мужчины.

Был ли он туземцем, членом общества, в обычаях которого было бритье лиц и голов? А может, представителем иной расы, живущей на противоположной стороне Кольца? Ничто не указывало на то, что они когда-нибудь узнают это.

Одно было ясно — правильное симпатичное лицо принадлежало человеку, причем человеку, привыкшему приказывать. Бремя ответственности покрыло его многочисленными морщинами и отягчила глаза отвисшими веками. Художнику каким-то необычным способом удалось передать эти детали в почти невесомой скульптуре.

Вероятно, замок был резиденцией правительства. Все указывало на это — трон, банкетный зал, необычные окна и, наконец, сам замок, снабженный независимым источником энергии. Но для Луиса решающим аргументом было лицо.

Этажи соединялись дивно украшенными лестничными маршами, однако лестницы не двигались, поэтому небольшая экспедиция отправилась вниз, чтобы не утомлять себя подъемом. В самом низу они нашли спальню.

Бесконечные дни и ночи, проведенные в креслах скутеров, поспешная любовь, когда они позволяли себе роскошь приземлиться, — все это привело к тому, что вид кровати подействовал на Луиса и Тилу почти гипнотически. Они остались в спальне, а кзин пошел дальше один.

Трудно было сказать, много ли еще интересного удалось ему обнаружить.

Луис приподнялся на локте. В онемевшую руку медленно возвращалась жизнь, но он старался пока не шевелить ею. В антигравитационной кровати это совершенно невозможно, подумал он. Впрочем, хорошо, что есть хотя бы такая…

За одной из стеклянных стен спальни находился уже знакомый им высохший бассейн; белый скелет огромного бандерснатча смотрел на Луиса пустыми черными глазницами.

Через такую же прозрачную стену по другую сторону спальни был виден город, раскинувшийся в тысяче футов под ними.

Луис прополз по кровати и упал на пол, устланный

мягким ковром, цвет которого почему-то напомнил ему бороды туземцев.

Добравшись до окна, Луис выглянул наружу.

Что-то нарушало остроту видения, будто слабое мерцание стереовизионного изображения. Он не осознал этого до конца, и все же это раздражало.

Под белым невыразительным небом город переливался всеми оттенками серого. Большинство зданий были достаточно высоки, но несколько из них затмевали своими размерами все остальные: их крыши поднимались выше основания летающего замка. Когда-то это было не единственное летающее здание — тут и там виднелись руины конструкций, весивших тысячи тонн. Однако этот нереальный, как будто перенесенный из сна замок имел свой собственный источник энергии. И в нем была спальня, достаточно большая, чтобы устроить в ней приличную оргию, с окном, через которое хозяин мог видеть своих подданных, как маленьких мошек, каковыми они и были в действительности.

Что-то едва заметное мелькнуло по ту сторону стекла.

Нить. Она зацепилась за торчащий карниз, но все еще падала с неба.

Вероятно, она падала все время, пока он смотрел на город, вызывая то самое слабое мерцание. Понятия не имея, что бы это могло быть, Луис просто отметил необычное явление как очередную загадку. Он лежал нагишом на мохнатом ковре и разглядывал бесконечно падающую нить. Как оценить ее длину? А как сосчитать хлопья снега в бушующей метели?

И в этот момент Луис понял, что это такое.

— Рад снова видеть тебя, — сказал он, чувствуя, что внутри у него все холодеет.

Это была нить, соединяющая черные прямоугольники. Та, которую они порвали.

В поисках завтрака Луис прошел пять этажей. Разумеется, он не надеялся, что кухня будет работать. Он хотел попасть в банкетный зал, но случайно оказался в кухне. Ее размеры поражали. Требовалась целая армия поваров, поварят, лакеев и мойщиков посуды, чтобы приготовить обед, подать его в банкетный зал, убрать посуду, вымыть ее, высушить…

Он нашел корзины для овощей, а в них — пыль и какие-то почерневшие, засохшие остатки. Морозильная камера, где когда-то висели туши мяса, сейчас была пустой и теплой. Но большой холодильник работал, и возможно, часть продуктов, стоявших на его полках, все еще годилась в пищу, но Луис предпочел не рисковать.

Однако воды нигде не было — краны оказались сухими.

Кроме холодильника, он не заметил ни единой машины или устройств более сложного, чем автомат у дверей. В кухне не было ни регуляторов, ни термометров, ничего похожего на жаровни и духовки. С потолка свисали связки высохших клубней, похожих на луковицы, — приправы? Может, их использовали целиком?

Он уже хотел выйти, но напоследок еще раз окинул взглядом все помещение, и это позволило ему сделать некое открытие. Вполне возможно, что это помещение не предназначалось для кухни. Одна из стен была совершенно гладкой, покрашенной более свежей, чем остальные, краской, на полу можно было заметить следы от кресел или диванов.

Когда-то здесь мог быть роскошный проекционный зал. Потом аппаратура испортилась, и не было уже никого, кто знал бы, как ее исправить. То же самое случилось с автоматической кухней, тогда зал переделали в обычную кухню, обслуживаемую людьми. Наверняка их становилось все больше и больше, по мере того, как портились сложные автоматические устройства.