Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

Нивен Ларри

Луис вышел.

Наконец, ему удалось попасть в банкетный зал, к единственному источнику пищи — скутеру. Там он и съел завтрак, состоявший из обычного кирпичика.

Он уже заканчивал, когда в зал вошел Говорящий с Животными. Он уже не был «резиновым кзином». За ночь белая пена закончила свое лечебное действие и отвалилась, обнажив здоровую розовую кожу, конечно, если считать, что кожа здорового кзина должна быть именно розовой. Только местами виднелись серые утолщения свежих шрамов и фиолетовая сетка жил.

Кзин, должно быть, умирал

от голода. Он молча направился к своему скутеру, проглотил три кирпичика и только тогда обратился к Луису.

— Иди за мной. Я нашел комнату карт.

16. Комната карт

О важности этого помещения говорило уже то, что оно располагалось на самом верху замка. Луис тяжело дышал, утомленный подъемом, — кзин не бежал, но шел гораздо быстрее, чем ходит обычный человек.

Когда Луис поднялся на последнюю ступеньку, Говорящий как раз открывал большую дверь. В глаза сразу бросилась горизонтальная чернильно-черная лента шириной около восьми дюймов, находившаяся в трех футах от пола. Машинально он поднял взгляд в поисках такой же, только светло-голубого цвета с прямоугольными черными тенями, и нашел ее.

Стоя в дверях, Луис осмотрелся по сторонам. Модель Кольца занимала почти все помещение диаметром около ста двадцати футов. Внутри нее находился большой прямоугольный экран, установленный на вращающейся оси. В данный момент он был повернут к двери обратной стороной.

Вдоль стен стояли десять вращающихся шаров одинакового голубовато-зеленовато-белого цвета, характерного для планет земного типа, отличавшихся друг от друга размерами и скоростью вращения. Под каждым из шаров находилась карта его поверхности в конической проекции.

— Я провел здесь всю ночь, — пояснил кзин. — Мне нужно многое показать тебе. Иди сюда.

Луис хотел уже проползти на четвереньках под миниатюрным Кольцом, но в последний момент остановился, осененный неожиданной мыслью. Тот человек с гордым лицом, чье изображение украшало банкетный зал, наверняка не сделал бы этого, даже если бы находился в этом светом месте совершенно один. Луис двинулся прямо на Кольцо и прошел сквозь него, не чувствуя ни малейшего сопротивления: это была только проекция.

Он занял место рядом с кзином.

Прямоугольный экран окружали управляющие механизмы. Все ручки — большие, массивные — были сделаны из серебра в виде голов животных. Слишком красиво, подумал Луис. Экран действовал, на нем было изображение района черных прямоугольников. Дежа вю!

— Если не ошибаюсь… — кзин коснулся одной из ручек, и изображение метнулось им навстречу так быстро, что рука Луиса рефлекторно потянулась к несуществующей рукояти управления кораблем. — Я хочу показать тебе край Кольца. Ррр… чуть в сторону… — он коснулся другой ручки, и изображение переместилось. Перед ними был край огромной конструкции.

Интересно, где располагались телескопы, благодаря которым они могли наблюдать за этим зрелищем? Неужели на черных прямоугольниках?

Они

смотрели сверху вниз на стены тысячемильной высоты. Изображение все время увеличивалось, не теряя при этом четкости. Сразу за горами открывалась черная пропасть Космоса.

Луис заметил линию серебряных точек, тянущуюся вдоль исполинского хребта.

— Линейный ускоритель.

— Точно, — сказал Говорящий с Животными. — При отсутствии трансферных кабин это единственный способ перемещаться на такие расстояния. Наверняка именно на этом основывалась их система коммуникаций.

— Но он на высоте в тысячу миль. Лифты?

— Да. Шахты вдоль всего края. Например, вон там.

Тем временем линия точек увеличилась до размеров маленьких колец, размещенных через равные промежутки и наверняка невидимых снизу, поскольку их заслоняли колоссальные вершины. У одного из них можно было заметить тоненькую ниточку шахты лифта, исчезавшую в раскинувшемся ниже вершины слое облаков.

— Очевидно, они были нужны только для старта, приземления и сообщения направления, — предположил кзин. — Происходило это, видимо, так: экипажу придается скорость свободного падения, затем он выбрасывается с относительной скоростью семьсот семьдесят миль в секунду, после чего тормозит у очередного кольца.

— Таким способом дальние путешествия могли длиться дней десять, не считая разгона и торможения.

— И что с того? Чтобы добраться до Серебряноглазой — самой удаленной от Земли планеты — тебе нужно шестьдесят дней, а пересечение всего Освоенного Космоса заняло бы в четыре раза больше времени.

— Действительно. А здесь места больше, чем во всем Освоенном Космосе. Они построили это для того, чтобы иметь как можно больше пространства. Ты заметил какие-нибудь следы активности? Они еще пользуются ускорителем?

— Это не имеет значения. Смотри внимательно.

Изображение дрогнуло, резко двинулось, потом начало увеличиваться. Была ночь. Темные облака плыли над погруженной в темноту землей, а потом…

— Огни! Огни города… — Честно говоря, такого Луис не ожидал. — Значит, не все погибло, и мы сможем получить помощь.

— Я бы не очень надеялся на это. Их будет нелегко найти, а кроме того…

— Что это? О, какого…!

Замок, явно ИХ замок, величественно плывущий над морем огней: окна, реклама, мчащиеся во все стороны разноцветные вспышки летающих машин… Странные, великолепные здания…

— Это же записи; старые записи! А я-то подумал, что это прямая передача, — всего лишь несколько успокоительных секунд казалось, что их поиски увенчались успехом. Освещенные города, кипящие жизнью… старые картинки.

— Прошлой ночью я понял это только тогда, когда мне не удалось найти борозды, пропаханной «Лгуном». А ведь она длиной в несколько тысяч миль. Я должен был найти ее здесь.

Луис молча потрепал Говорящего по голому розовому плечу. При всем желании он не смог бы достать ни на сантиметр выше.