Легенды первых лиц СССР
Шрифт:
А заместитель начальника охраны Косыгина Валентин Серёгин во время этого ДТП был в автомобиле сопровождения. Всё произошло на его глазах. Вот его рассказ о том, что предшествовало аварии и чем она закончилась.
— Мы прилетели в Москву и прямо с аэродрома поехали в Завидово. Там Косыгин с Брежневым пообедали, поговорили, расцеловались, и мы поехали обратно в Москву.
Шёл дождь, дорога была сырая, обочины, что называется, «раскисли». Километров тридцать или чуть больше отъехали от Завидово. Впереди нас шла милицейская «канарейка», а навстречу «Москвич»-пикап. По громкой связи ему дали команду остановиться. «Москвич» стал останавливаться, съезжая на обочину, но в грязи его развернуло и вынесло на встречную полосу. Я был в замыкающей
Когда приехали, Косыгин даёт команду: «Разберитесь, кто виноват!» Стали выяснять. Оказалось, что на «Москвиче» ехало двое — директор какой-то базы, который не имел прав, а только учился, должен был сдавать экзамены, и водитель. И он приказал водителю сесть рядом, а сам сел за руль. То есть это был не профессионал, а просто неопытный водитель. Когда Косыгину доложили об этом, он в сердцах махнул рукой: «Всегда у вас виноватых нет!»
Другое происшествие с косыгинским «ЗиЛом» имело гораздо более лёгкие последствия. Об этом случае и реакции МВД на него вспоминает телохранитель Брежнева Владимир Медведев:
— На Ленинградском шоссе на машину Косыгина наскочил «Запорожец». На косыгинском автомобиле — ни царапинки, «Запорожец» — развалился (водитель чудом уцелел, и Алексей Николаевич просил не наказывать его). И что же? На другой же день на всех улицах, проспектах и даже самых широких и просторных магистралях Москвы появились знаки ограничения скорости до 60 километров в час (вместо прежних 80).
Правительственные автомобили «ЗиЛ», которые изготавливались в небольшом количестве, были достаточно безопасными. За всё время их существования и езды, в том числе в экстремальных ситуациях и на предельных скоростях, в ДТП погиб только один пассажир, не имевший отношения к руководству СССР. Об этом случае вспоминает Владимир Медведев.
— Вообще же за двадцать лет на этих пригородных маршрутах произошло лишь одно ЧП. Без Брежнева. В начале второй половины 1970-х годов. В Завидово менялась смена личной охраны, ехали в Москву. Навстречу, сбоку, вылетела грузовая машина — солдатик за рулём влево не посмотрел. Наш водитель от прямого столкновения ушёл, но «ЗиЛ» развернуло и ударило о трейлер. В машине было шесть человек, сотрудники личной охраны успели скоординироваться и уцелели; у одного оказалось сломано шесть рёбер, у другого — два, остальные тоже получили переломы, ушибы, ссадины. А Володя Егоров спал. И ему снесло череп. Это случилось утром около одиннадцати, уже было светло. Володе было едва-едва за тридцать лет.
После 1980 года, когда в ДТП погиб Машеров, серьёзных дорожно-транспортных происшествий с руководителями КПСС и советского правительства практически не было…
С Михаилом Горбачёвым автомобильных историй вообще было немного. И связаны они были не с ДТП. Один из ветеранов госохраны вспоминал, как ещё в те годы, когда Горбачёв был простым секретарём ЦК КПСС, он поехал во Вьетнам представлять СССР на съезде местной компартии. Именно в это время появилась информация о планирующейся провокации против высокого советского гостя. Горбачёву рассказали о возможных проблемах и посадили его во вторую машину кортежа. В первой же, которая обычно была основной, на месте Горбачёва поехал офицер охраны. Автомобили, как вспоминал Юрий Ланин, в случае поездок рядовых секретарей ЦК использовались не из Гаража особого назначения, а предоставлялись посольством или принимающей стороной. Но в тот раз всё обошлось.
Другие «простые» секретари ЦК КПСС в дорожно-транспортные происшествия время от времени попадали. В конце 1980-х, в свете объявленной «демократизации», они часто передвигались по Москве на обычных «Волгах» ГАЗ-3102. «ЗиЛы» по большей части были привилегией членов Политбюро. В 1989 году на площади Дзержинского в автомобиль Егора Строева, секретаря ЦК КПСС, въехал грузовик, причём удар был довольно сильным. Как рассказывал мне Егор Семёнович, он успел увидеть надвигающуюся махину и инстинктивно ухватился за спинку переднего
Борис Ельцин, как и Егор Строев, в своё время имел большое желание передвигаться на индивидуальном транспорте. Но всё это ограничилось небольшими поездками по Кремлю на «Москвиче» и покупкой белого джипа «Шевроле Сабурбан» и БМВ 7-й серии.
В 1990 году, когда Ельцин был Председателем Верховного Совета РСФСР и передвигался на обычной «Волге» ГАЗ-3102, правда, с сиреной и мигалками, в его автомобиль, пересекавший Тверскую, врезались «Жигули». Удар пришёлся на правую переднюю дверь — как раз по тому месту, где сидел Борис Николаевич. По одним сообщениям, Ельцин пересел на шедшую сзади резервную «Волгу» и проследовал на работу. Но в прессе со ссылкой на ЦКБ появились и другие сведения, в частности о том, что он получил значительный ушиб правого бедра, мягких тканей лица и лёгкое сотрясение мозга. Выяснилось, что 60-летний военный пенсионер Юрий Ерин ехал из Химок в центр Москвы на принадлежавших ему «Жигулях», Согласно рассказу Ерина, он просто не успел затормозить — слишком поздно взметнулся в руках постового жезл.
Став президентом, Борис Николаевич окончательно пересел сначала на бронированный «ЗиЛ», а потом на «Мерседес-Пульман», причём передвигался исключительно в качестве пассажира.
Конечно, общий список ДТП с участием машин советских и партийных руководителей несколько шире, и мы рассказали лишь о самых значительных из них. Но что на самом деле интересно и важно — это то, что в них ни один из охраняемых 9-м управлением КГБ лидеров не только не погиб, но и не получил серьёзных травм.
ВОДКА КАК ОРУЖИЕ СОВЕТСКОЙ ДИПЛОМАТИИ
Для советских дипломатических работников, равно как и для сотрудников спецслужб, крайне ценным качеством считалось умение выпивать. Выпивать много, не теряя при этом контроля над собой. И в процессе совместного принятия внутрь алкогольных напитков расслабить собеседника настолько, чтобы достичь поставленной цели — решить какой-либо важный международный вопрос. Началась «алкогольная дипломатия» в сталинские времена. Поили и друзей, и противников. Одних — чтобы проверить их отношение к себе и к взаимно интересным проблемам, других — чтобы поставить в непростое положение как с морально-этической, так и с политической точки зрения. Иногда даже знакомство с будущими главами государств у Сталина начиналось с дружеской попойки.
Советская дипломатия очень строго делила зарубежных лидеров на «своих» и «чужих». В довоенные времена «своими» были разве что монгольские руководители. Их принимали на высшем уровне, а потом общались почти по-домашнему. Главой Монголии более 30 лет был Юмжагийн Цеденбал. И он не раз рассказывал весьма поучительную историю своего знакомства со Сталиным и его соратниками, которое произошло в 1940 году.
Молодой Цеденбал приехал к Сталину вместе с тогдашним монгольским лидером Хорлогийном Чойбалсаном. А после официальной встречи гости были приглашены на встречу в узком кругу. Монголию представляли, собственно, Чойбалсан и Цеденбал, а СССР — Сталин, Молотов и Берия. И будущий генералиссимус в самом начале вечера сказал следующую фразу: