Легион Фалькенберга
Шрифт:
Фалькенберг налил себе и выпил.
— Думаю, стоит только начать, и здесь найдется немало последователей Прогрессивной партии, Кальвин. Мне это не нравится, но избежать этого невозможно.
— Сэр? — Капитан Фаст внимательно слушал. Фалькенберг криво улыбнулся.
— Вы серьезно полагали, что правительство отдаст нам монополию на армию?
— Вы думаете, нам не доверяют?
— Амос, а вы бы доверяли нам?
— Нет, сэр, — ответил капитан Фаст. — Но всегда есть надежда…
— Мы не можем осуществить свою миссию, опираясь
— Сэр.
— У меня для вас позже будет задание. А сейчас поручите кому-нибудь проводить меня в мою квартиру. А потом позаботьтесь об обеде.
— Сэр.
Фалькенберг проснулся от негромкого стука в дверь. Он открыл глаза и сунул руку под подушку, но других движений не делал.
Снова постучали.
— Да, — негромко отозвался Фалькенберг.
— Я вернулся, полковник, — ответил Кальвин.
— Хорошо. Входите. — Фалькенберг спустил ноги с кровати и натянул сапоги. Он спал не раздеваясь.
Главный старшина Кальвин вошел. Он был одет в светлую синтетическую кожаную рубашку и брюки от полевой формы СВ. Из сумки, висевшей на его плече, высовывалось черное обмундирование для ночных операций. На поясе пистолет, на груди нож в тяжелых ножнах.
Вместе с Кальвином вошел невысокий жилистый человек с тонкими каштановыми усиками.
— Рад вас видеть, — сказал Фалькенберг. — Были неприятности?
— Банда хулиганов привязалась к нам, когда мы шли через город, полковник, — ответил Кальвин. Он по-волчьи осклабился. — Но все продолжалось недолго, даже записать нечего.
— Кто-нибудь ранен?
— Не настолько, чтобы не убежать.
— Хорошо. Были проблемы в бараках переселенцев?
— Нет, сэр, — ответил Кальвин. — Они не охраняются. Всякого, кто хочет уйти от милостей Бюро Переселения, отпускают. Без продовольственных карточек, конечно. Это ведь не осужденные, а колонисты по принуждению.
Слушая Кальвина, Фалькенберг разглядывал пришедшего с ним человека. Майор Джереми Севедж выглядел усталым; казалось, он намного старше своих сорока пяти лет. И он похудел: Джон помнил его другим.
— Я слышал, вам нелегко пришлось, — сказал ему Фалькенберг.
— Не пикник, — ответил Севедж с акцентом, который приобрел, когда рос на Черчилле. — Но другого мы и не ждали. И вот мы здесь, Джон Кристиан.
— Да, и слава Богу. Вас никто не заметил? Люди вели себя правильно?
— Да, сэр. С нами обращались так же, как с остальными вынужденными колонистами. Люди вели себя великолепно, и неделя-другая тренировок вернет им форму. Главный старшина сказал мне, что батальон прибыл в полном составе.
— Да. Он все еще в казармах морской пехоты. Это наше слабое звено, Джереми. Я хочу, чтобы они побыстрей оказались здесь; тогда мы сможем контролировать их общение. И нужно сделать это как можно скорее.
— У вас лучшие люди. Думаю, все будет в порядке. Фалькенберг кивнул.
— Но глядите
Севедж ответил на взмах руки Фалькенберга и уселся на единственный в комнате стул. С кивком благодарности взял у Кальвина стакан с виски.
— Нанимаете экспертов? Говорят, он лучший… Как хорошо! На кораблях Бюро Переселения нет никакой выпивки.
— Когда Уитлок покажется, соберем совещание всех офицеров, — сказал Фалькенберг. — А до этого времени придерживайтесь плана. Брэдфорд должен прислать батальон завтра, а потом начнет набирать добровольцев из своей партии. Предполагается, что мы будем их обучать. Конечно, они будут преданы Брэдфорду. Не партии и определенно не нам.
Севедж кивнул и протянул Кальвину стакан за новой порцией.
— А теперь расскажите о хулиганах, с которыми вы столкнулись в городе, главный старшина, — сказал Фалькенберг.
— Уличная банда, полковник. Неплохо дерутся поодиночке, но никакой организации. Нас было почти сто человек, так что никаких проблем.
— Уличная банда. — Джон задумчиво потянул себя за нижнюю губу, потом улыбнулся. — А сколько наших людей были уличными хулиганами, как эти, главный старшина?
— Половина, сэр. Включая меня. Фалькенберг кивнул.
— Думаю, не худо бы нашим морским пехотинцам встретиться с этими парнями. Неформально, конечно.
— Сэр! — Лицо Кальвина засветилось радостным предчувствием.
— Теперь вот что, — продолжал Фалькенберг. — Нашей серьезной проблемой будут новобранцы. Ручаюсь, кое-кто из них попробует подружиться с нашими солдатами. Станут расспрашивать о прошлом и о частях, в которых служили. Ребята будут пить, а где пьют, там болтают. Как вы справитесь с этим, солдат?
Кальвин задумался.
— Первое время проблем не будет. Мы будем держать новобранцев отдельно от наших людей, за исключением инструкторов, а инструкторы с новобранцами не болтают. Когда пройдут начальные тренировки, будет сложнее. Но, дьявольщина, полковник, солдаты любят прихвастнуть о своих военных подвигах. Мы просто подскажем им, чтобы все приукрашивали. И они такого понарасскажут, что им никто не поверит.
— Хорошо. Мне не нужно вас предупреждать, что мы идем по очень тонкому льду.
— Мы справимся, полковник, — уверенно ответил Кальвин. Он давно с Фалькенбергом, и, хотя каждому свойственно ошибаться, главный старшина уверен, что полковник найдет выход из любой дыры, в какую бы они ни свалились.
Ну, а если не получится, что ж… на двери канцелярии каждого подразделения СВ висит надпись следующего содержания: «Ты стал морским пехотинцем, чтобы умереть, и Флот пошлет тебя туда, где ты сможешь умереть». Кальвин прошел мимо этой надписи, когда записывался на службу, и с тех пор видел ее тысячи раз.