Легион Фалькенберга
Шрифт:
— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — фыркнул Брэдфорд. Он почти утратил свою постоянную полуулыбку. — Полковник, мне жалуются люди, которых мы назначили офицерами. Люди моей Прогрессивной партии совершенно отделены от других войск, и им это не нравится. И мне тоже. Фалькенберг пожал плечами.
— Вы назначили их еще до подготовки, мистер Брэдфорд. Это делает их офицерами по званию, но они еще ничего не знают. И будут выглядеть нелепо, если смешаются с ветеранами или даже с новобранцами, не изучив основы военной жизни.
— К тому же вы от многих из них избавились…
— По
— Хорошо. Я этого ожидал. Но дело не только в офицерах, полковник. Новобранцы из числа прогрессистов тоже изгоняются. Ваша подготовка слишком тяжела. Это верные люди, а верность важнее!
Фалькенберг слегка улыбнулся.
— Согласен. Но я предпочел бы батальон солдат, которым могу доверять, целому полку таких, которые дрогнут под огнем. Получив минимум первоклассных солдат, я подумаю о привлечении остальных к гарнизонной службе. А пока мне нужны только люди, умеющие сражаться.
— А у вас их нет? Эти морские пехотинцы кажутся очень дисциплинированными.
— В строю — несомненно. Но неужели вы думаете, что СВ будет распускать надежные части?
— Пожалуй, нет, — признал Брэдфорд. — Ну, хорошо. Вы специалист. Но откуда вы набираете остальных новобранцев? Тюремные завсегдатаи, мальчишки с толстыми полицейскими досье. И держите их у себя, в то же время позволяя моим прогрессистам разбегаться.
— Да, сэр. — Фалькенберг сделал знак, чтобы принесли еще выпить. — Господин вице-президент…
— С каких пор мы стали такими формальными? — спросил Брэдфорд. Его улыбка вернулась.
— Простите. Мне показалось, вы собираетесь меня уволить.
— Нет, конечно, нет. Но вы понимаете, мне приходится отчитываться перед президентом Будро. И перед Хамнером. Я добился того, чтобы ваш отряд находился в моем ведении, но это совсем не значит, что кабинет о нем забыл.
— Ну, хорошо, — сказал Фалькенберг. — Теперь о новобранцах. Мы берем тех, кого можем. Требуется время, чтобы превратить зеленого новичка в опытного солдата. И если уличные бойцы переносят муштру легче, чем члены вашей партии, я ничем не могу помочь. Можете сообщить кабинету, что когда у нас появятся надежные, достойные доверия кадры, мы будем мягче с новобранцами. Можем даже создать что-нибудь вроде временной милиции. Но пока нам нужны люди, способные выиграть предстоящую битву, и я не знаю лучшего способа достичь этого.
После этой встречи Фалькенберга стали еженедельно вызывать во дворец для отчета. Обычно он встречался только с Брэдфордом или Хамнером; президент Будро ясно дал понять, что считает военное решение неизбежным злом и только настойчивость Брэдфорда заставила его согласиться на создание отряда.
На одном совещании Фалькенберг познакомился с Хорганом, начальником полиции Рефьюджа.
— Начальник полиции жалуется, полковник, — сказал президент Будро.
— На что, сэр? — спросил Фалькенберг.
— На
— А что они делают? — спросил Фалькенберг.
— Все, что угодно. Занимают на всю ночь таверны и никого в них не впускают. И каждую ночь дерутся с уличными бандами.
С этим мы могли бы смириться, но они заходят и в другие районы города. Во все. И в рестораны. Пьют, а потом говорят, что им нечем заплатить. А если владелец не отстает, разносят его заведение…
— И уходят, раньше чем подоспеют ваши патрули, — закончил за него Фалькенберг. — Это старая традиция. Она называется «система Д», и на подготовку такой операции уходит больше сил и планирования, чем я могу от них добиться перед боем. Но попытаюсь их остановить.
— Это не помешало бы. Еще одно. Ваши парни заходят в самые опасные районы города и начинают драки со всеми, с кем могут поссориться.
— И как у них это получается? — с интересом спросил Фалькенберг.
Хорган улыбнулся, но, поймав на себе строгий взгляд Будро, снова стал серьезным.
— Очень хорошо. Насколько мне известно, никому еще не удавалось их побить. Но горожане очень недовольны, полковник. И еще одним они сводят людей с ума. По пятьдесят человек маршируют ночами по улицам и играют на волынках! Волынки ночью, полковник, страшное дело.
Фалькенбергу показалось, что начальник полиции с трудом сдерживает улыбку.
— Я как раз собирался вас спросить, полковник, — сказал второй вице-президент Хамнер. — Ведь у вас не шотландская часть. Откуда в ней волынки?
Фалькенберг пожал плечами.
— Волынки обычны во многих полках морской пехоты. Поскольку русские части СВ начали перенимать традиции казаков, полки западного блока завели свои. Ведь морская пехота формировалась на основе многих старых частей. Иностранный легион, горные стрелки… и многим нравятся волынки. Признаюсь, мне они тоже нравятся.
— Конечно, но не в моем городе посреди ночи, — сказал Хорган.
Джон открыто улыбнулся шефу полиции.
— Я постараюсь убрать волынщиков на ночь с улиц. Могу представить, что они не улучшают настроение горожан. А что касается удержания морских пехотинцев в расположении части, то как мне это сделать? Нам нужны они все, и они добровольцы. Они имею право выходить из лагеря в личное время, и тут уж ничего не попишешь.
— Осталось меньше месяца до спуска флага Совладения, — довольно сказал Брэдфорд. И посмотрел на висящий снаружи флаг СВ. На красном щите орел с серпом и молотом на груди; вокруг красные и белые звезды. Брэдфорд удовлетворенно кивнул. Уже скоро.
Этот флаг мало что означает для жителей Хедли. На Земле он способен вызвать мятежи в националистических городах и США, и Советского Союза, но в остальных странах он символ союза, который препятствует любому государству расстаться со своим статусом страны второго сорта. Для Земли Союз Совладения символизирует мир по дорогой цене, слишком дорогой для многих.