Легион против Империи

Мазин Александр Владимирович

Коршунов встал, расправил плечи и вознамерился высказать всё, что он думает по поводу столичных гвардейцев, но тут один из преторианцев пинком отшвырнул в сторону свободное ложе… И стало ясно, что время разговоров прошло.

— Красный, бей! — по-готски крикнул Алексей и метнул стеклянную чашу в физиономию преторианца.

Чашу преторианец отбил, но прохлопал момент, когда Коршунов пнул ногой стол. Стол въехал преторианцу в защищенные бронзой колени. Преторианец плюхнулся брюхом в медовый пирог, уже на лету попытавшись

рубануть Алексея… Получил коленом в нос (больно!), взвизгнул… Еще раз взвизгнул, когда Коршунов, вывернул ему руку, отбирая меч…

— Настя, беги! — закричал Алексей. На него бросились еще двое… И обоих смело молодецким ударом пиршественного ложа, воздетого Красным.

Следующим ударом огромный гепид вышиб последнего преторианца в атрий, швырнул ложе в набегавших врагов, выиграв секунду, сорвал со стены скутум одного из предков Корнелии, вооружился копьем всадника, принадлежавшим другому предку и набросился на преторианцев, как медведь на шавок.

Коршунов охотно бы ему помог, но у него были собственные проблемы. Сбитые Красным преторианцы вскочили и разом накинулись на Алексея. А тот гвардеец, у которого Алексей отнял меч, клещом вцепился Коршунову в тунику.

Вообще-то Алексей не планировал никого убивать. За убийство преторианца в Риме судят. И судят строго. Но судить-то будут потом, а убивать — прямо сейчас. Короткий укол в шею — и распластавшийся на столе преторианец отправился в царство Плутона. Двое других… К счастью, они были без щитов. Алексей рванулся вперед. Финт в голову, подсечка, уход влево (так, чтобы упавший оказался между Алексеем и вторым противником), еще один финт — и короткий экономный укол под мышку. И сразу — мощный удар вниз — в живот упавшего.

«Ай да я!» — мысленно похвалил себя Коршунов. Троих гвардейцев — их собственным оружием.

— Настя, наверх! — крикнул Алексей и бросился в атриум…

Красный бился, как лев. Даже завалил двоих, но шансов на победу у гепида не было.

В атриуме было тесно от преторианцев. Причем эти были со щитами и отлично держали строй, тесня Красного к бассейну. На щите гепида висело уже три пилума и только невероятная сила Красного позволяла ему орудовать щитом.

Один взгляд — и Алексей всё понял. В том числе и то, что его вмешательство не поможет.

Настя! Надо спасать Настю!

Пронзительный женский крик из внутреннего дворика. Алексей кинулся туда…

Два преторианца схватили девушку…

Коршунов с ревом налетел на них.

Неправильное решение. Один из императорских гвардейцев тут же пырнул девушку мечом. Алексей обмер… Но тут же понял, что это не Настя. К этому моменту его меч уже вошел меж ребер второго преторианца. Убийца девушки замешкался. Меч застрял. Наконец сильным толчком он сбросил сирийку с клинка. Тело плюхнулось в бассейн… А преторианец повис на мече Коршунова.

— Что ж ты, гад, женщин убиваешь? — глядя

в тускнеющие глаза преторианца, по-русски произнес Алексей, повернул меч, толчком отшвырнул преторианца и увидел, как из «черного (для слуг) хода» во дворик лезет еще полдюжины гвардейцев. Сколько ж здесь этих гадов? Целая кентурия, не иначе.

И что делать? К конюшне не прорваться! Выходы перекрыты. Мой дом — моя крепость. Не иначе это римляне и придумали. Была крепость, а стала — мышеловка. Окон наружу нет. На крышу? Знать бы еще, где тут выход на крышу?

Коршунов отступал вверх по лестнице, ведущей на второй этаж. Разок в него метнули дротик, но тут же опцион, державшийся в стороне от драки, грозно заорал — и больше в Алексея острых предметов не кидали. Живьем решили взять, гады! Черт! Как же их много! И все норовят цепануть мечами по ногам. Алексею приходилось плясать, как медведю на жаровне.

Помощь подоспела неожиданно. Красный прорвался. Как ему это удалось — непонятно. Но — удалось. Он выбежал из атриума (преторианцы буквально висели у него на плечах), перебросил щит за спину и врезался в тех, что лезли по лестнице. В правой — копье (он орудовал им, как дубиной), в левой — трофейный меч…

То ли оттого, что атака была неожиданной, то ли потому что Красный был действительно могуч, но он пробился наверх, по телам преторианцев и встал перед Коршуновым, загородив лестницу.

— Уходи, рикс!!!

Коршунову не надо было предлагать дважды. Он промчался по крытой галерее, что окружала перистиль, наткнулся на перепуганного раба:

— Выход на крышу, быстро!

Раб замотал головой, получил бодрящий подзатыльник:

— Наверху! Наружу! Выход!

Доперло. Побежал вприпрыжку. Коршунов — за ним.

— Банг! — Угодившая в один из зеркальных дисков-висюлек стрела отскочила на пол галереи, под ноги рабу. Раб взвизгнул и застыл. Потом взвизгнул еще раз, получил пинок под зад и припустил дальше. А, вот оно! Дверь, одна из трех (остальные — нарисованные), выводила на плоскую поверхность, огороженную чем-то типа небольшой балюстрады. Коршунов выбрался, глянул вниз… Ага, на улице, считай, никого. Зато имеется лошадь, а на лошади — важный толстый господинчик в тоге. Забавно, когда в тоге — и на лошади. Но смеяться будем потом.

Алексей отпрянул от края (не дай Бог заметят!) и устремился на поиски Насти. Нашел в спальне… Теперь Красный…

Красный держался молодцом: сорвал и скинул на атакующих здоровенную штору. Под лестницей образовалась куча-мала…

…А в садик набежали лучники. Красный вовремя отпрянул, и пара стрел лишь выщербила фрески.

— Лестницу ломай! — крикнул Коршунов. — Вот этим! — Он хлопнул по лысине мраморный бюст в накрашенными глазами и зубами, покрытыми серебром. Верно, один из предков Корнелии увековечился. Ну, давай, предок! Помоги гостям потомков!