Легионы праведных
Шрифт:
— Нагажу в углу тогда.
— Твое дерьмо, тебе и нюхать, — охранники вышли и закрыли дверь. Он изобразил на лице страдание и сделал несколько кругов вокруг матраса, показывая, что борется с расстройством пищевода. За ним наблюдают через видеокамеры, так что играть нужно правдоподобно. Хотя, честно сказать, он и сам не вполне понимал, для чего делает это, но решил, что при походе в туалет может появиться шанс на побег.
Гектор сел на матрас и открыл первый пакет с едой: какая-то теплая котлета с кусочком белого хлеба. Он быстро сжевал ее. Отдаленно напоминало говядину, но только отдаленно. Во втором пакете
Он сделал несколько глотков воды, теплой и немного противной, но лучше такая, чем холодная. Простыть ему не хотелось. И он засмеялся. Человек, которого завтра поведут на расстрел, переживает из-за больного горла. Он представил, как выглядит на экране наблюдения, что заставило его смеяться сильнее. Наблюдатель может подумать, что он сходит с ума или пытается изобразить сумасшествие. Но плевать на то, что может подумать охранник.
Объем ужина показался небольшим, но голод утолил превосходно. В котлету кроме мяса явно запихнули что-то с высоким содержанием белка, не факт, что животного, но все же.
Прошло минут пятнадцать после того, как он закончил с ужином, когда дверь открылась вновь. Охранник, держа руку на пистолет-пулемете, приказал:
— Поднимайся. Пошли.
Гектор не очень быстро встал на ноги: со связанными руками это не такая уж и простая операция, так как отталкиваться ими от матраса не очень удобно. Охранник сделал два шага назад, пропуская его, и оступился. Гектору хватило нескольких секунд замешательства внешнего, чтобы начать атаку. Он вложил в прыжок все силы и ударил охранника в плечо, связанной рукой ухватил его за один из ремней крепления бронежилета. От удара охранника бросило на напарника, и тот выронил оружие из рук. Гектор рассчитывал, что только собьет с ног врага, но получилось даже лучше: охранник, в которого он врезался, не устоял на ногах и случайно нажал на спусковой крючок. Пуля рикошетом царапнула его лицо, не прикрытое забралом шлема, а Гектор тут же почувствовал такой привычный запах крови. Он, продолжая удерживать противника за крепление, поднял голову и вцепился зубами в щеку врага. Внешний от неожиданности и боли завыл. Гектор же, борясь с отвращением, грыз его щеку, пытаясь получить как можно больше крови. И у него получилось.
С каждым движением его челюстей в рот попадало все больше соленой жидкости, и она начинала воздействие на организм. Вот только пить кровь все же проще, чем жевать щеку врага, чтобы вытащить из плоти капли стимулятора.
Несколько секунд, и он пришел в такое знакомое и такое приятное состояние всемогущества. С тугим хлопком порвались ленты наручников, он отдернул свою голову назад, не разжав челюсти и вырвал приличный кусок щеки врага. Крови стало больше. И сил у него стало больше. А мир замедлялся.
Второй охранник потянулся за упавшим пистолетом, но Гектор пнул его в живот. Пальцы заныли от удара в бронежилет, но внешнего сложило пополам. Гектор вырвал пистолет-пулемет у охранника, чью щеку порвал зубами, поднес его к голове противника и нажал на спуск. Враг тут же обмяк. Гектор же рванулся к скорчившемуся внешнему и сдернул с его пояса штык-нож, которым мастерски перерезал горло и уже уверенно
На выстрел уже бежала парочка со входа, что-то крича, Гектору понадобилось всего мгновение, чтобы прострелить им головы. В тесном коридоре для этого даже не пришлось долго прицеливаться.
Гектор быстро нацепил на себя бронежилет с убитого, пришлось потратить драгоценное время, чтобы подогнать его под себя. Внешние не выглядели слабаками, но он все же значительно превосходил их ростом и мышечной массой. Благо жилеты регулировались ремнями. С неприятным удивлением он обнаружил, что сломал два верхних передних зуба. Язык теперь будет натыкаться на обломки, но это хоть и неприятно, но не смертельно.
Гектор вытер рот рукавом, подобрал штурмовую винтовку, выгреб все имевшиеся патроны к ней и пистолет-пулемету, затем сделал несколько глубоких вдохов, стараясь привести мысли в порядок. С ним иногда случалось такое после получения дозы «нектара». Накрывала излишняя самоуверенность и вера во всемогущество.
Расправиться с охранниками у него получилось относительно легко, но вот вырваться из расположения внешних станет более трудной задачей. В коридоре тоже имелись камеры, так что уже сейчас где-то звучит сигнал тревоги, и несколько десятков солдат внешних делают себе уколы со стимуляторами, чтобы поймать его.
Он выскочил из здания и растерялся, не понимая, куда ему бежать дальше. Напротив маленькой тюрьмы начинались ровные ряды серо-зеленых палаток. Он подумал о том, что можно просто врываться в каждую, опустошать магазин и переходить к следующей. Так он сможет забрать максимальное количество врагов с собой в могилу. Хотя, внешние вряд ли озаботятся его похоронами, но это его и не пугало.
Тут его посетила мысль: «А что если попробовать добраться до этого кардинала? Прикончить ебучую тварь с крестом?»
Гектор метнулся к первой палатке, влетел внутрь и застал внутри четверых солдат, готовившихся ко сну.
— Где Стоффа? — проревел он.
— Парень, ты чег…. — Гектор выстрелил ближайшему в грудь. На солдатах не было защиты, так что выстрел в грудь практически в упор означал смерть. Оставшиеся трое замерли. Один из них обмочился. Гектор моргнул: «Хороши, вояки!» Тот, что обмочился, сказал:
— Кардинал обитает в южной части лагеря, в кемпере…
— Пойдешь со мной, — приказал ему Гектор и застрелил оставшихся.
Обмочившийся солдат повиновался беспрекословно. На выстрелы из соседних палаток выскочили еще несколько внешних, которых он загнал обратно длинной очередью. Не всем досталась пуля, но и не всем удалось целыми вернуться в палатки.
— Сколько туда идти? — спросил он у внешнего.
— Пять минут.
Это подбодрило Гектора. Когда он доберется до кардинала, то способность еще будет с ним.
Заревела сирена, и через секунду почти ночная тьма сменилась днем — включились десятки прожекторов. Он еле успел прикрыть глаза, но даже это почти ослепило его. От яркого искусственного света ночью заколотилось сердце — Урошевац тоже прекрасно освещался по ночам. Некоторые даже называли его городом, где всегда властвует день.
Он открыл глаза, подумав, что обмочившийся внешний воспользуется его замешательством и попытается убежать, но тот стоял и смотрел на него, словно побитая за провинность собака.