Легионы - вперед!
Шрифт:
«Еще бы они были. При таком-то противнике, — подумал Одоакр. — Однако нельзя дать вам уйти, друзья мои…»
Он кашлянул, привлекая внимание Гундобада, и сказал, осторожно подбирая слова:
— Их армия разделена на четыре части. Фрека говорит, и я с ним согласен, что путь на восток и запад закрыт. Идти на Америю или же Интерамну слишком опасно. С другой стороны, Гунтер советует прорываться на север. Но ты, вождь, правильно сомневаешься — это не лучший выбор. Все мы знаем, как сильны в бою готы. Пусть нас больше, но Вилимер будет сражаться отчаянно и, к тому же, зная, что вскоре
— Если мы нападем на римлян, в тыл нам ударят готы, — тотчас же возразил Гунтер. — Это, по-твоему, лучше?
— Они не успеют. Вилимеру нужно идти весь день, чтобы добраться сюда. С римлянами в Нарни мы покончим раньше, чем он придет им на помощь. А там уж пусть приходит, мы его встретим на их укреплениях.
— Думаешь, мы разобьем их за день? — с интересом спросил Гундобад.
— За несколько часов, вождь! Это сброд, который меча в руках не держал. Настоящих солдат среди них мало. Единственная их надежда — напугать нас своей численностью и дождаться подхода готов.
Гунтер наклонился вперед, и Одоакру пришлось выдержать его взгляд.
— Почему ты решил, что там сброд? Не этот ли «сброд» разбил Рицимера? Ты, помниться, сам от них удирал?
Одоакр спокойно стерпел несколько обидных смешков.
— У ворот Рима мы попались в подлую ловушку. Рицимера напугала их численность, и он не сумел вовремя разгадать, кого следует опасаться в действительности. Единственной стоящей силой среди них была гвардия Антемия, они-то и разбили нас по частям, пока мы гонялись за крестьянами и ополченцами. Не повтори ошибки Рицимера, вождь! Я ясно вижу, как здесь все повторяется. Проклятый гречонок хочет поймать тебя в точности, как твоего великого дядю!
Гундобад потер небритый подбородок.
— Ну а почему ты не сказал мне этого сразу? Откуда у тебя сведения об их армии?
— Их план стал мне ясен только вчерашней ночью. В лагерь пробрался Ала, ближайший помощник Рицимера. Я говорил с ним. Он неузнанным миновал их посты, многое видел и привез важные сведения.
— И ты скрывал от меня это?! Где он?!
— Я ничего не скрываю. Ала едва успел отдохнуть, если прикажешь послать за ним…
— Сейчас же!
Дожидаясь, пока явится Ала, Гундобад возбужденно постукивал пальцами по столу. Видно было, что слова Одоакра почти рассеяли его сомнения. Остальные вожди тоже приободрились, сокровища Рима вновь казались близки.
«Надеюсь, Красс оценит мои заслуги, — думал между тем Одоакр. — Я приношу ему победу. Эти ослы, кажется, мне поверили. Но что если Красс не сдержит слова? Буду ли я нужен ему после битвы? Римляне коварны… Ну да и мы не промах! Ала говорит, он умен и расчетлив. Но и крайне честолюбив, а на этом можно сыграть. Мне бы только увидеться с ним самому…» Вождь федератов постарался отогнать тревожные мысли. Выбор был сделан, и пути назад не осталось.
Едва Ала вошел в палатку, как его тут же засыпали вопросами. Зная своего соратника, Одоакр про себя усмехнулся, насколько умело тот разыграл из себя простодушного воина.
— Я был в их лагере, — говорил он. — Их там тысяч десять. Почти все
— С ними ли Антемий?
— Куда там! Гречонок, не надеясь на горе-вояк, сидит в Риме, дрожа за свою шкуру! Верно, молится, чтобы мы, думая, будто против нас стоит настоящая армия, ослабли от голода или позволили готам ударить нам в тыл. Другой надежды у него нет. Это еще больше подрывает дух его солдат.
— Кто же их ведет?
— Какой-то полусумасшедший сенатор. Они зовут его Крассом. Кажется, он и сам верит, что он воскресший римлянин древних времен. Сам видишь, чего они стоят с таким вождем! Но вот готы… Готы опасны, Вилимер — опытный воин, его люди — испытанные бойцы. Нужно разогнать римский сброд, пока к ним не пришла помощь. Этого и боится Антемий.
Гундобад заметно повеселел, смеясь каждой шутке Алы, он велел принести вино — верный знак, что решение им принято и совет подходит к концу. Расчет Одоакра строился на том, что бургунды, не зная местности и не имея сведений о противнике, должны будут поверить любому надежному источнику. Тем более что Гундобад хотел того же, и причин не доверять соратнику дяди у него не было.
Поднявшись из-за стола, Гундобад сжал кулак на рукояти меча и оглядел своих верных соратников.
— Решено! — сказал он. — Сегодня наши мечи искупаются в крови римлян. Трубите сбор! Мы выступаем к Нарни.
— А как же готы? — спросил Гунтер.
— Против них мы поставим заслон. Если Вилимер успеет прийти, там будет самое горячее дело. Кто встанет против него?
— Позволь мне, вождь! — тут же сказал Одоакр. — Клянусь, мои федераты остановят его кавалерию!
Гундобад усмехнулся.
— Если ты сделаешь это, смоешь позор поражения под стенами Рима. Да будет так! Выступаем!
Ала и Одоакр обменялись насмешливым взглядом.
Поднявшийся было с утра ветерок к полудню окончательно выдохся. В ослепительно-голубом небе Италии сияло солнце. Единственный чудом уцелевший жалкий клочок облаков сегодня не смел и надеяться заслонить жадный до зрелищ глаз Гелиоса. Но солнечный бог на своей колеснице был не единственным зрителем. Высоко в небе парил белоголовый сип.
Гнездившуюся в Центральных Апеннинах птицу привлекло сюда огромное скопление людей. Всегда мирная и спокойная долина Нарни теперь бурлила как растревоженный муравейник. Сип знал, что это значит. Древний инстинкт говорил ему — здесь будет добыча. Скоро. Очень скоро.
Рога трубили сигнал к выступлению. Многоголосый гомон поднялся над полем, ржали кони, тут и там окрики командиров подгоняли замешкавшихся. Наскоро перекусив, воины спешно тушили костры, разбирали оружие, расчехляли щиты и, надев шлемы, строились по отрядам. Войско бургундов снималось с лагеря.