Легко ли стать принцессой
Шрифт:
Он лежал и смотрел в потолок. Ничего не видя, и не слыша…
Длинная цепь изможденных людей, затерянная в песках Гоморры… По очереди копают яму, чтоб добраться до воды… Преданные глаза Рады… Дикая встреча на самом краю, заплаканный Арман… Ревущая от перегрузки маленькая машина – взлетающие позади крыши домов… Длинная колонна людей, скрип повозок, храп лошадей – улыбающаяся Хлоя протягивает кружку чая… Страшные вертолеты, полоса танков – люди за спиной… Упертые Тины и Лимм… Счастливые ашеры – грузовики, забитые дарами… Ночной костер, безнадежно
Он снова проживал свою жизнь – заново… Иногда возникали слова – чужие, далекие, не его… Просто возникали, чтобы повертеться перед глазами – как старая афиша давно видимого фильма…
Арман знал, что надо уходить. Арман верил в него…
Чтобы вывернуть внутренности – и продать душу дьяволу.
Это не ошибка. Не глупость. Это преступление…
Он ничего не видел и не слышал. Только белый потолок…
«Как они смогли победить стольких? – поражался голос. – Это ведь урги…» «Никто не знает… – вздыхают в ответ. – Это ашеры, они всегда удивляли. Но… слишком дорого далась эта победа. Полной гибелью всего нового Архелая…»
Через пару дней он случайно обнаружил кем-то забытый нож. Следующие два дня его откачивали. И отмывали залитую кровью палату…
Его натурально сторонились. Врачи проверяли каждый день, и не прятали облегчения, если в порядке. Он не знал – сколько прошло дней и ночей, и где вообще находится…
Обычный Дом милосердия. Илишвар. Его привезли в числе немногих, оставшихся после битвы. Мир просто потрясла трагедия Архелая…
Еще через пару дней глухо попросил, чтобы отпустили. Долго не думали – с телом все в порядке, а голова… Никто не хотел связываться с помешанным суицидальным сознанием. Дали какую-то одежду и подвели к двери…
Он медленно брел по городу. Глаза не видели ни домов, ни дорог, ни деревьев…
Смеялась Рада, вздыхали Тина и Лимм, щурился грозный Арман… Шли тысячи и тысячи людей…
Поздно ночью наткнулся на группу угрожающего вида парней. Страшно оскалился – то, что достоин. Открыто предложил сделать с ним все, что взбредет в голову. Его радостно завели в какой-то дом – даже разделся…
Он хотел боли. Хотел унижения. Но небритые уличные бродяги в свете лампы наткнулись на пусто-мертвый взгляд и отшатнулись. Швырнули одежду и попросили убраться…
Он шел по ночному городу. Одинокая фигура. Он всегда должен быть один. Страшно тем, кто вздумает встать рядом…
Утро. Высокий мост, ажурные шпили, быстрый поток машин. Внизу – тягучие воды далекой реки…
Прозрачное синее небо. Три солнца над горизонтом…
Как счастливые улыбки девчонок. Сверкающие лица друзей… Последнее раннее утро… Я – страх этого мира. Кошмар, рожденный для потерь…
«Прекрати, слышишь? – дышит в лицо теплое дыханье Рады. – Никогда не смей так говорить!! Через все, что мы проходим… Я никогда тебя не брошу, слышишь? Никогда!!!»
«Ты не понимаешь, да? – заплаканное лицо смуглянки Лимм. – Мы считали ее своей… Мы верили ей!! Думали – справедливая, все расставит
Простите ее, девчонки.
«Не будет никаких неожиданностей… – хитро улыбается Арман. – Если начнешь участвовать в планировании!»
«Вы даже не представляете, – покрывается пятнами полковник Локх. – То, что вы пришли…»
Простите, отцы-командиры. Если сможете.
Восторженный рев толпы на поле, в лесу, в столице…
Простите, люди.
Она больше никому не принесет горя. Проносятся мимо машины…
– Уша!!!
Кто-то хватает за плечи и оттаскивает назад – какая-то девчонка с дикими глазами, что-то вопит и машет руками… Рядом появляется незнакомый парень, еще люди…
Боже, оставьте меня в покое. Он закрывает глаза. У него что-то спрашивают – он ничего не слышит. Какой-то спор – как за далекой стеной… Его лицо освещает свет костра, и добрая Роя протягивает кружку с чаем… Улыбается Юкка, и Люка, и даже Жука… Он споткнулся – его потянули в сторону. Нагнули голову, посадили – снаружи хлопнула дверца машины…
31
Низкие ветви деревьев смотрят прямо в окно.
«Ты не понимаешь, – подруга тихая и печальная, как сама осень. – Каждый проходит свой путь, свою дорогу… Думаешь, могла бы что-то изменить?»
«Все, – Сергей проглотил комок в горле. – Я бы все изменил. Я бы убедил, увел людей…»
«А дальше? – усмехается с иронией Рада. – Ты знаешь, что дальше? Если что-то должно случиться – оно случится. Независимо от того – хотим или нет…»
«Это философия. Жизнь много проще. И подлее».
За закрытой дверью не стихает приглушенный спор – странная девчонка, парень, отец…
«Жизнь такая, какую мы в силах потянуть. Все дается по силам…»
Неожиданно дверь резко распахивается – на пороге незнакомая женщина. Отчаянное лицо, сеточка морщинок вокруг глаз, проседь в волосах. Пристально вглядывается, потом осторожно проходит:
– Откуда ты, девочка? Где твоя семья?
Следом заглядывают остальные…
«Поговори с ними, – советует подруга. – Они хорошие люди».
«Зачем? Все бессмысленно и пусто…»
Женщина настороженно оглянулась, пытаясь проследить за взглядом…
– Так постоянно, – грустно сказала девушка, оттащившая с моста. – Будто с кем-то говорит…
– А нас не слышит… – добавил парень.
Его весь день зачем-то расспрашивали… произносили разные фразы, слова – пробуя определить реакцию…
Внешний мир иногда приходил – маленьким шепотом веток за стеклом, приглушенными разговорами, или мягким щелканьем двери. В тарелках на столе, в печальном вздохе доброй матери, или грустных глазах молодой дочери. В аккуратной одежде на кресле, или любовно взбитой подушке. Чтобы потом вновь отступить, раствориться и исчезнуть – в длинных колоннах людей, и милях долгой дороги… Он заново переживал всю свою жизнь – каждый день и каждый час. Снова бежал, снова прятался. Снова падал от усталости, и снова страдал…