Легко ли стать принцессой
Шрифт:
Сильный пинок заставил пролететь несколько метров и перекувыркнуться через голову.
Сзади оглушительно лязгнули закрывшиеся ворота…
Никогда в жизни подобный полет не вызвал бы такого облегчения в душе – Сергей резво вскочил и захромал прочь, стараясь не оглядываться назад…
Он многого не знал.
Не знал, что вездесущая пресса – представители четвертой власти в своей изворотливости схожи во всех мирах, – сумела выудить: ее новоявленное высочество – сейчас в этих местах. И все более-менее официальные здания в округе подвергались мелким, но болезненным нападкам – оставляя мигрень у администрации и местной охраны.
Он многого не знал.
Ему не просто повезло – ему крупно повезло. Король был умен и осторожен – он опасался ашеров. И именно сама осторожность – перехитрила себя сама…
Он шел, стараясь ускорить шаг. Стараясь не смотреть по сторонам, ибо только одно заботило сейчас – быть как можно дальше. Дальше, глубже, незаметней. Исчезнуть, спрятаться, пропасть. Испариться, забиться, запылиться. Подальше от всех королей, всех напастей и исчадий этого мира…
Один квартал, другой, сквер, мостик через речку – лучше свернуть в сторону. Еще квартал. Наконец можно поднять голову и оглянуться вокруг… Дома, улицы, перекрестки. Похожие, и не похожие на земные. Фонари давали не слепящий, но яркий свет, здания – удивительные, но совершенно не странные. Двери, окна – все как у людей… Деревья, кусты. В основе – небольшие дома, пока не видно космических небоскребов и грандиозных сооружений – но возможно это только пока.
Как-то читал в литературе, что человечество возвращается и будет возвращаться к ретро-стилю – совершенно необратимо, – ибо гигантские жилые монолитные сооружения… Не дают домашнего уюта, умиротворенности и теплоты. Действительно – где приятно прогуляться тихим ясным вечером, посидеть в маленьком баре и выпить кофе? Душа просит старых аккуратных парижских улочек, мощеных мостовых, небольших витрин и уютных кафе – где тебя давно знают, и приветливо улыбаются…
Сергей грустно улыбнулся – кажется, он уже начинает мыслить. Даже вспоминать… Перед глазами немедленно возникла Светка и дочка – он вздохнул, и попробовал взять себя в руки. Осторожно. Несмотря на глубокую ночь – навстречу попадалось больше прохожих. Многие с удивлением оглядывались на странную шатающуюся фигуру, в еще более странной одежде…
Свернул в сторону – лучше быть в более глухой части города…
Он все шел и шел. Небольшой сквер, парк, странное сооружение, напоминающее памятник, снова речка и мост. Снова дома. Теперь – более большие, и уже не такие ухоженные. Больше заборов, больше мусора. Прохожих стало меньше…
Адреналин в голове снизился, напряжение спало, и тело почувствовало холод. Обхватил руками себя за плечи, и снова шел – лучше замерзнуть до смерти, чем позволить себя найти…
Он не хотел думать о том, что будет дальше, не хотел размышлять – где и как жить. Не хотел думать о еде или документах, или о том – как понять и влиться в этот мир. Пока ему было важно «здесь и сейчас», а остальное… Неважно. Он уже – чувствовал себя лучше, чем пару часов назад – и достаточно. Задачи решаются по мере их поступления…
Он еще долго шел, похлопывая руками по плечам, пока вдруг внезапно не понял – все вокруг давно не так… И тогда – медленно остановился и оглянулся вокруг…
Дома. Мусор.
«Тут никого нет… – это был не анализ и размышления – а догадка, поднявшаяся изнутри. – тут никто не живет…»
Здесь не было людей… Только чернели мрачные провалы подъездов. И отсвечивали спрятанной тайной молчаливые окна…
Он перешагнул через поваленный забор и заглянул в ближайший вход – в темноте смутно виднеются ступеньки деревянной лестницы и мрачные квадраты квартир.
Противно скрипнуло под ногами старое дерево, он остановился на пороге и вперил глаза в темноту. В отсветах фонарей с улицы видны кучи мусора и тряпья, чернеют проемы других комнат… Развернулся и поднялся на второй этаж. Старая мебель, под ногами хрустит битое крошево, ломанные столы и стулья – вход в другую комнату преграждает перевернутый шкаф. И толстенный слой пыли…
Что здесь случилось?
Не интересно. В этом мире слишком много вопросов, и пока – ни одного ответа… Он нашел старую кровать, набрал охапку рваного белья и постарался согреться.
5
Столы ломились от еды, вино лилось рекой – в замке бушевало настоящее веселье. Звучный сочный хруст, хохот, бульканье, чавканье, стук кружек, хриплый гомон, пьяные тосты – старая проверенная дружина всегда знала, как дать волю сатанеющим от крови мозгам…
Князь женился. Голова, прославленный воин – отправивший к праотцам не один десяток толстых крепких врагов, – весь в боевых шрамах и синяках. Зверь. Признававший только предельно простые и доступные истины – меч и кулак. Земли держатся в кулаке, крестьяне держатся в кулаке, соседи держатся в кулаке – враги… враги не должны иметь голов. Дружина обожала своего князя.
«Тихо! – крепкий потный боров поднялся на толстых ногах, и обвел звереющим взглядом старых добрых друзей, многоголосый гомон начал стихать. – Его высочество… – он запнулся, ударил себя в грудь и звучно икнул. – Желают проверить в постели невесту…» Дружный сальный хохот потушил половину свечей в подсвечниках. Князь опрокинул в глотку огромную кружку, вытер бороду рукавом и с шумом отодвинул скамью…
А рядом, в соседней комнате, запертой на толстый замок – безуспешно пыталась вскрыть окно невеста. С замиранием прислушиваясь к шуму разгульного пиршества, грубого юмора и пошлых тостов. Стройная, в белом свадебном платье и длинной прозрачной фате – нервно рвала наглухо заклиненный запор… Она обернулась на звук шагов – и под легкой дымкой фаты он вдруг угадал свое лицо. Дикий крик заставил задрожать витражные окна – но потонул в азартном гвалте хмельного торжества…
– Эй! – кто-то крепко тряс плечо. – Хватит кричать…
Он открыл глаза и резво сел – на пол посыпался ворох рваного тряпья.
– С добрым утром! – с удовольствием засмеялись рядом. – Кошмары?
Сергей быстро огляделся – высокий небритый парень, глаза в хитрых щелочках, – больше никого нет. В комнату радостно заглядывает утреннее солнце, искрясь в многочисленных пылинках, и высвечивая во всей красе разломанную мебель и грязные ободранные стены. Правда, в дневном свете – уже не столь угнетающе…
Сергей помотал головой, прогоняя остатки сна – опустил ноги на пол и начал судорожно соображать – что говорить?