Легкое поведение
Шрифт:
Современная дуэль, в которой победила женщина.
Глава, в которой Лайонел Джеймс снимается с якоря, Моррисон и мисс Франклин попадают в плывущий мир и мы узнаем, чем же заканчивается любовь мужчины к женщине
— Мачта, укрытие, газовый двигатель, динамо-машина, шестьдесят фунтов какой-то арматуры… — Моррисон оторвался от списка, который вручил ему Джеймс, и покачал головой: — Да тут целый инвентарь.
Джеймс рубанул рукой воздух:
— Продавай все.
— А беспроводную станцию
— Ее демонтируют. «Додвеллз», чартерный агент в Шанхае, организует ее возврат в Америку для нужд местных операторов. Пожалуйста, проследи, чтобы им хватило денег на отправку до Нью-Йорка. Можешь снять с моего банковского счета в Шанхае. Я сам займусь расторжением аренды на «Хаймун». Больше не могу терять ни минуты. По крайней мере, японцы сдержали обещание и разрешили мне ехать на фронт. Боюсь, что, пока кто-то из корреспондентов доберется до Порт-Артура, его жители уже будут говорить по-японски. Если я отправлюсь немедленно, то смогу застать хотя бы падение Ляояня.
Мужчины прогуливались по внешнему берегу рва вокруг токийского отеля «Империал Пэлас». День был хмурый, воздух удушливый. Моррисон достал из кармана носовой платок и вытер пот со лба. Это был платок Мэй, тот самый, который она тайком подарила ему на прощание еще тогда, на заставе Шаньхайгуань. Запах ее духов давно выветрился. Он промокнул лоб и сунул платок обратно в карман.
— У меня до сих пор из головы не идет последняя телеграмма Белла.
— Да, сурово, — согласился Моррисон.
Редактор написал им, что японский коллега в Лондоне задал ему вопрос, правда ли, что все корреспонденты «Таймс» умерли, — что-то от них давно ничего не слышно.
— Как будто он не знает, что мы не сидим сложа руки! Я в ярости от такого оскорбления.
— Да, шутка жестокая, — согласился Моррисон, потому что его она тоже задела. На что были потрачены все эти месяцы?
— Ты остаешься здесь?
— Нет, вернусь в Китай. Блант прикрывал меня все это время — и заслуживает отдыха. В любом случае, я уверен, что буду гораздо полезнее в Пекине. Когда ты едешь?
— Сегодня вечером. А ты?
— Через два дня. — Они пожали друг другу руки. — Ты достойно сражался, — сказал Моррисон. — И ты действительно стремился совершить революцию в своем деле. Но против тебя были и японский генералитет, и британский министр, весь журналистский корпус, включая нашего дорогого Бринкли, и даже иностранный департамент «Таймс». Я предлагаю тебе примириться со Всевышним, потому что, если и Он отвернется от тебя, ты будешь навеки проклят.
В тот вечер Мэй принадлежала Мартину Игану, их ожидала прощальная ночь. Чувствуя острую необходимость отвлечься, Моррисон слонялся по лобби «Империала» в надежде наткнуться на знакомых корреспондентов, которые планировали прогуляться в Йошивару, токийский квартал «красных фонарей». Он как раз завидел эту группку и уже собирался присоединиться к ним, когда с ним поздоровалась привлекательная, модно одетая молодая леди:
— Добрый вечер, доктор Моррисон.
Ее лицо показалось ему знакомым, но он не мог сразу
— Мисс…
— Франклин. Элеонора.
Он улыбнулся:
— Конечно. Последний раз, когда я вас видел, вы были…
Она показала на свое платье:
— Не затянута в корсет.
Моррисон рассмеялся и хотел было сказать что-то еще, когда заметил, что взгляд мисс Франклин скользнул в сторону. Он обернулся и увидел, как по лобби под руку с Иганом вышагивает Мэй в роскошном кимоно и с прической в стиле гейши. Ее лицо и шея были выбелены, губы накрашены помадой цвета спелой вишни. Они с Мартином шли на прием, который устраивали в бальном зале отеля.
— Забавно, эффектно и одновременно жутковато, вы не находите? — заметила мисс Франклин. — От Моррисона не ускользнули нотки напряжения, звучавшие в ее голосе, хотя она и старалась играть безразличие. — Для женщины столь респектабельного происхождения она действительно ведет себя вызывающе.
Моррисон был вынужден признать, что это правда.
— Я понимаю, почему мужчины так очарованы гейшами, — продолжила мисс Франклин. — Гейша стремится к тому, чтобы возвысить эго мужчины. — Она снова перевела взгляд на парочку, которая остановилась поболтать с друзьями, и задержала его на фигуре Игана. — Я думала… — печально произнесла она, — о, я не знаю почему, но я была о нем лучшего мнения. Глупо, конечно. В любом случае, это удивительно, что западные женщины, которые только-только начали добиваться независимости для себя, вынуждены конкурировать с такими пустыми созданиями. Вам известно, что с японской женщиной можно развестись только по причине ее непослушания, ревности, слабого здоровья или болтливости?
— Если бы такие стандарты применялись на Западе, — отшутился Моррисон, — боюсь, сохранилось бы не так много браков. Во всяком случае, среди моих знакомых многие бы пострадали.
Мисс Франклин рассмеялась:
— Мне нравится ваше чувство юмора, доктор Моррисон. Я бы выпила виски, вы составите мне компанию?
К Моррисону подошел один из корреспондентов и поинтересовался, собирается ли он с ними в Йошивару.
— В Йошивару? — воскликнула мисс Франклин. — А можно я тоже пойду?
— Это район куртизанок, — смущенно улыбнулся мужчина.
— О, я знаю, — сказала она. — Я только сбегаю к себе, переоденусь в мужское платье. Это как раз то, что нужно. Я спущусь через десять минут.
Корреспондент перекинулся взглядом с Моррисоном, который просто пожал плечами.
Отправившись на нескольких jinrikisha [48] , они прибыли к величественному храму Сенсодзи, на окраину Бессонного города. Оттуда двинулись по узким, освещенным фонарями улочкам. Воздух был напоен музыкой и благоуханием жасмина и жженой апельсиновой кожуры, с помощью которой японцы отгоняли москитов.
48
Рикша (яп.).