Легкомысленное пари

Ноубл Кейт

– Тогда начнем. Смотрите на озеро в течение десяти секунд, а потом закройте глаза и назовите каждого человека, которого вы видели.

– Но еще только десять утра, – запротестовала она. – Какой приличный человек притащится в такую рань? А те, что здесь… Зачем мне их запоминать? – проворчала она, прижимая к себе собачку.

– Именно поэтому я и выбрал такой ранний час. Вам не надо угадывать их имена, просто опишите мне их, – настаивал он.

Филиппа решила подчиниться, раз уж она все равно

сидит в этом парке и раз на это уйдет каких-то десять секунд.

Она никогда не прилагала усилий, чтобы специально что-либо запомнить. Все запоминалось само собой. Но теперь она попробовала сосредоточиться. Филиппа смотрела на юных мисс среднего класса в чистеньких юбках из поплина, как они тащили корзинки с продуктами позади своих матерей. Смотрела на молодого человека, совершавшего утреннюю прогулку на лошади вокруг озера. Смотрела на пожилого джентльмена на другом берегу, читавшего газету и курившего трубку.

– Десять секунд истекли, – объявил Маркус, прерывая ее созерцание. – Итак, скольких мужчин вы увидели?

– Четырнадцать, – не раздумывая ответила она, поглаживая Битей.

Он помолчал, явно удивленный скоростью ее ответа и делая собственный быстрый подсчет.

– Нет, тринадцать, – возразил он.

– Четырнадцать, – настаивала она.

– Тогда попробуйте описать их.

– Два верхом в седле, но сейчас они почти не видны за ивами. Джентльмен, сидящий справа от нас на другом берегу с газетой и трубкой; три юных клерка, сбежавших ненадолго из офиса, как я полагаю; два гвардейца, что неудивительно, поскольку за нами Ланкастерские ворота; два пешехода, пересекших нашу тропу; мальчишка с мамой, которого с натяжкой можно включить в счет; затем мои кучер и лакей и еще – ваша персона. – Филиппа одарила его торжествующей улыбкой.

– Действительно четырнадцать, – вынужден был согласиться он.

– Вероятно, вы не нашли нужным приплюсовать мальчишку?

– Нет, – ответил он, – я не приплюсовал себя.

– И совершенно напрасно, вы не должны так небрежно относиться к собственной особе. Вы мало чем отличаетесь от этого мальчишки, – лукаво добавила она. – То есть я хотела сказать, что вы оба принадлежите к мужской породе. В общем, вы меня поняли…

– Ха-ха! – произнес он.

– Разумеется, это очень забавно, но мне не совсем ясна цель этого упражнения, – проговорила она.

Маркус рассеянно провел рукой по волосам.

– Просто я хочу, чтобы вы были подготовлены, – произнес он неожиданно строгим тоном.

– Подготовлена? – удивилась она.

Маркус уставился на воду и, не глядя на нее, заговорил монотонным, спокойным тоном.

– Каковы мои шансы отговорить вас отказаться от присутствия на Гемпширских бегах? – спросил он.

– Они равны нулю, – ответила Филиппа. – Леди Гемпшир никогда

не простит мне этого, особенно после того как я вела с ней переговоры насчет вас. И потом, неужели вы думаете, что я позволю этой интриганке леди Джейн Каммингз флиртовать без всяких помех? Представляю, как она будет рада, если я не появлюсь там. – Филиппа устремила на него вопрошающий взгляд, но он по-прежнему продолжал смотреть на воду.

– К сожалению, я не могу посадить вас под замок, даже ради вашей собственной пользы, – произнес он.

– Ради вашей пользы вы должны еще попасть на Золотой бал принца-регента, не забывайте об этом, – парировала она.

– Именно так, – с грустью произнес он. – Я не могу уберечь вас от опасности, тем более что я даже не знаю, с какого конца она ударит.

– И не забывайте, что я – ваш проходной билет на все опасные мероприятия, – напомнила Филиппа.

– Поэтому я и хочу, чтобы вы были подготовлены, – очень серьезно проговорил он. – Я прекрасно осведомлен о вашей превосходной памяти, вы не раз демонстрировали мне ваши возможности. Но я хочу, чтобы вы научились выделять основное из хаоса лиц и голосов вокруг.

Раздражение Филиппы слегка поутихло, но какая-то частичка страха поселилась в ней после всех его внушений.

– Отлично, – сказала она бодрым тоном, распрямляя плечи. – Научите меня, на что мне следует обращать внимание. На хитрые переглядывания политических оппозиционеров, может быть? Или на грязных французских репатриантов, пытающихся пролезть через садовую решетку? А возможно, и на шелковое платье леди Гемпшир? Вы хотите узнать, заказано оно за границей или сшито в Англии?

– Ответьте мне, – сказал он и взглянул ей в глаза, – как много женщин здесь носят фартук?

Не поворачивая головы – поскольку его темные глаза не отрывались от ее синих глаз, – она произнесла:

– Три. Две девушки-служанки, пересекающие нашу тропу, и торговка с фруктовой тележкой у входа.

– Сколько мужчин носят перчатки?

– Все, кроме мальчика и клерков.

– А сколько мужчин читают газету?

– Пожилой джентльмен с трубкой – и, кстати, у мальчишки тоже какой-то клочок в руках – и еще господин на скамейке напротив.

– Сколько мужчин имеют при себе нож?

При этих словах у нее перехватило дыхание.

– Возможно, мальчик… – ответила она, впервые с ноткой неуверенности.

– Почему вы так решили?

– Я… я не знаю. Мне почему-то подумалось, что из них всех только мальчишка станет носить какой-нибудь перочинный ножичек в кармане. У гвардейцев есть сабли, у моего кучера – хлыст. Всем остальным ножи просто ни к чему.

– Миссис Беннинг, Филиппа, я должен просить вас быть внимательнее. Вы не угадали. Понятно?