ЛеХИ. Борцы за свободу Израиля
Шрифт:
Есть такие, что говорят: „Да, конечно… Это верно… Но ведь это же фантазерство.“ Таким мы ответим: „фантазерство — это полагать, что новые населенные пункты помогут в войне. Фантазерство — это думать, что гоев убедят логичные, справедливые доводы. Но считать, что новые поселения и собрания хороши и важны как дополнения к действиям — это реализм.“»
В «Авнэй есод» и в большинстве статей, опубликованных в «Хазит», отражается энергичная борьба за полное изменение всей системы представлений ишува: не филантропический сионизм, цель существования которого — забота о беженцах, но естественное стремление нации жить полноправной и независимой государственной жизнью (и тем самым был бы, между прочим, решен «еврейский вопрос»);
В конце лета 1943 года в одну из больниц Иерусалима был доставлен из Латруна член Лехи, Имануэль Штрасберг-Ганегби. Он жаловался на сильные боли в животе — очевидно, разошелся шов, наложенный во время недавно сделанной ему операции желудка, и лагерный врач пришел к выводу, что положение больного очень серьезно. Была вызвана карета скорой помощи из Иерусалима, на которой скорчившийся от боли арестованный под сильной охраной был доставлен в больницу.
Полицейский, приставленный к кровати больного, мог не опасаться побега. От боли больной не находил себе места и даже в туалет добирался с неимоверными усилиями. Спустя несколько дней, когда больной долго не возвращался из туалета, полицейский, решив, что его подопечный потерял там сознание, отправился выяснить, что случилось. Распахнув дверь, он нашел одну только пижаму, валявшуюся на полу. Полицейский-араб, охранявший вход в больницу, утверждал, что никакой еврей не выходил из здания. Вышел только высокий белобрысый англичанин, медленными ровными шагами отправившийся вверх по улице.
Немного времени прошло после этого побега, и вот весь ишув облетает сенсационная весть: 1 ноября 1943 года двадцать членов Лехи во главе с Натаном Елиным-Мором, сделав подкоп, бежали из лагеря в Латруне.
В течение почти девяти месяцев копали заключенные в Латруне бойцы Лехи туннель, длиной в 76 метров. Работа требовала нечеловеческих усилий, приходилось работать с самыми примитивными средствами и под постоянной опасностью быть обнаруженными. Понадобилось много находчивости, чтобы преодолеть самые разнообразные трудности: как скрыть то место в бараке, где был вход в туннель, как незаметно рассыпать землю, вынутую из подкопа, как закрепить потолок туннеля, чтобы он не обрушился, как наладить электрическое освещение, как пустить в туннель свежий воздух (был период, когда после получаса работы внутри копальщики теряли сознание!)
Невозможно описать здесь всю эпопею подготовки к побегу этих бесстрашных молодых ребят, решивших во что бы то ни стало вырваться на свободу. Трудно также передать, какие чувства охватили беглецов при выходе из туннеля. Тем более, что встречал их там Имануэль Ганегби, поклявшийся перед своим побегом, что обязательно встретит их на свободе. Ганегби снабдил своих товарищей оружием. Вместе с ним беглецов встречали и другие бойцы Лехи, прибывшие в полицейской форме, чтобы прикрыть их в случае необходимости. Беглецы добрались до ближайшей рощи, где их ожидал автобус, доставивший всех в Тель-Авив.
Какое веселье охватило обитателей лагеря в Латруне, когда им стало известно о побеге! Радость была велика еще и потому, что видно было, как боятся теперь англичане действий вырвавшихся на свободу людей Лехи.
Прошло всего несколько дней, и неподалеку от Раананы произошла стычка между группой бойцов Лехи, среди которых был один из беглецов, Ицхак Симан-Тов, и английскими полицейскими. Ицхак был тяжело ранен, но успел выстрелить и убить английского сержанта. Товарищи спрятали раненого в доме недалеко от места боя, но полиция
ГЛАВА 4. ЛЕХИ ПЕРЕХОДИТ В НАСТУПЛЕНИЕ
Накануне Рождества, в декабре 1943 года, из центральной иерусалимской тюрьмы бежали еще два члена Лехи, упоминавшийся уже Яаков Левштейн, схваченный англичанами на ул. Дизенгоф, 30, и Моше Бар-Гиора, арестованный в Иерусалиме вскоре после убийства Яира. Оба заключенных были вызваны начальником тюрьмы к себе домой для того, чтобы наладить электрическое освещение традиционной рождественской елки. Довольно быстро к работе был подключен стороживший их полицейский-араб. Арестанты попросили его привязать конец электрического провода к стволу винтовки и держать ее высоко поднятой под потолком, пока они второй конец не прикрепят к «контакту» на улице. Полицейского предупредили не отпускать провод ни в коем случае, иначе может произойти короткое замыкание. Араб держал винтовку над головой, пока у него не занемели руки. Выйдя на улицу он убедился, что арестантов и след простыл. Квартира начальника тюрьмы хотя и находилась недалеко от тюрьмы, но была уже за пределами охраняемой зоны…
В начале февраля 1944 года полиция обнаружила мину, подложенную людьми Лехи у входа в церковь св. Георгия в Иерусалиме, в которую часто наведывался Верховный комиссар Гарольд Мак-Майкл.
Англичане почувствовали, что становится «жарко». Всего за два дня до того, как они обнаружили мину, по всей стране было расклеено воззвание Эцеля, в котором он призывал к восстанию против британского владычества в стране. Этот день был большим днем и для Лехи. Нет сомнения, что Эцель принял решение вступить в открытую борьбу с англичанами во многом благодаря самому факту существования Лехи, ее борьбе и ее жертвам. Немалая заслуга в активизации деятельности Эцеля принадлежала его новому командиру Менахему Бегину, которому удалось превратить расшатанный с организационной и идеологической точек зрения коллектив в первоклассную боевую организацию. Но все же стиль воззвания Эцеля о восстании показывал насколько серьезны разногласия между ним и Лехи.
В воззвании говорилось о том, что нет больше перемирия между ишувом и «британской администрацией Эрец-Исраэль», но сама Британия не называется еще прямо врагом. Первые акции Эцеля после опубликования воззвания показали, правда, что Эцель не собирается убивать англичан, а хочет только нанести ущерб британской собственности, но ясно было, что этим борьба Эцеля не может ограничиться. С другой стороны, очевидно было, что Эцель не отступит от осуществления намеченной цели, как это сделала Гагана после короткого периода общенационального периода «Движения сопротивления» в 1945-46 г., когда Гагана, Эцель и Лехи объединили свои усилия в общей борьбе. Гагана покинула ряды «Движения сопротивления» сразу же после ареста ряда руководителей Еврейского агентства.
Атмосфера в стране заметно накалялась. Спустя два дня после начала акций Эцеля английский патруль пытался задержать людей Лехи, расклеивавших листовки на улицах Хайфы. Но завязалась перестрелка, и два полицейских, один из которых оказался офицером, были смертельно ранены. Спустя немного времени в той же Хайфе в несколько полицейских машин были подложены мины, и три английских офицера были ранены. Прошло всего три дня, и снова раздались взрывы. На этот раз не только в Хайфе, но и в Тель-Авиве и в Иерусалиме — Эцель взорвал здания налоговых контор в трех крупнейших городах страны. Прошло еще пять дней — и опять в воздухе запахло порохом: английские полицейские открыли огонь по бойцам Лехи, расклеивавшим листовки в Тель-Авиве, в ответ члены организации, отвечающие за прикрытие, ранят одного английского полицейского.