Лекарь для захватчика

Романова Елена

Сейчас все мысли Уилберга были далеки от глупых любовных переживаний, а Элен весь день демонстрировала обиду. Ей было мало его внимания, она хотела доказательств его расположения и подарков. И это утомляло. То, что она была его любовницей почти все три года, что он был женат, не делало ее значимой. Пожалуй, наоборот – Реиган устал от ее щенячьего взгляда, от того, что она ждет от него чего-то большего, хочет каких-то признаний, а ее семейство жаждет получить от него милость и блага, которые им не положены.

Реиган вдруг ловит себя на мысли, что безразличен

к ней. Она, определенно, хороша в постели, но в его жизни было много хороших любовниц – Элен не лучшая. Одна из.

Выдохнув, он позволяет себе заняться делами, игнорируя изумленный и слегка оскорбленный взгляд девушки, которая растерянно приподнялась на кровати. И тотчас он, вообще, забывает, что она еще находится в комнате, заметив на столе конверт от лорда Гранта.

А Элен, вся напомаженная и вкусно пахнущая лучшими ароматами столичных парфюмеров, поднимается и робко идет следом, а затем обхватывает мужчину со спины за талию и прижимается к нему, выдыхая блаженно:

– Реиган.

Ему хочется стряхнуть ее руки – все эти нежности не для него. Он к этому не привык и привыкать не хочет.

– Ты свободна, Элен.

Он позже с ней объясниться. А пока она ему просто мешает. Разве он просил ее приходить? Нет. Но она предлагала удовольствие так откровенно, что он не смог устоять.

– Ты прогоняешь меня?

В ее дрожащем голосе столько дешевого драматизма, что Уилберг сцепляет зубы и бросает через плечо:

– Я очень занят, – и вспомнив, что она все-таки аристократка и дочь одного из его советников, смягчается: – Поговорим позже.

Вскрыв конверт, Реиган подходит к пылающему камину, но вдруг слышит, как Элен падает на диванчик, лишившись чувств. Уилберг вскидывает бровь, раздумывая, стоит ли сначала дочитать письмо. С женщинами вечно так: постоянно теряют сознание, дрожат, рыдают и визжат.

Приходится приказать одному из стражников позвать мэтра Финча и служанок леди Фант. И тут же сама леди Фант шевелиться, недовольная таким ходом событий. Она стонет и закидывает руку на лоб в мученическом страдании.

Реиган лишь делает усталый вдох – у него нет на это времени.

– Ваше величество, – когда на пороге появляется лекарь, леди Фант и вовсе подскакивает на диване, красная и злая от унижения.

Уилберг, полностью погруженный в чтение письма от своего посла из Саореля, лишь указывает в ее сторону, а сам садиться в кресло у камина.

– Полагаю, у леди Фант лишь легкий обморок, – доносится до него голос лекаря. – Я назначу леди пиявок и укрепляющие капли.

– Как угодно, – вряд ли Реиган видит необходимость в том, чтобы изображать обеспокоенность.

Его больше волнует отчет лорда Гранта, и он утомленно потирает висок, но неожиданно в его мысли вклиниваются воспоминания об Антуанетте – бьют в голову непрошено. Именно сейчас, когда его разум должен быть занят исключительно делами. Он вспоминает ее ярко-голубые глаза, красивые мягкие губы и послушные золотистые волосы. Мысли уносят его далеко, в ту сырую полутемную комнату, когда она касалась

губкой его обнаженной груди. Он почти слышит звуки воды, ее прерывистое, взволнованное дыхание, чувствует аромат ее юного, красивого тела. Дерзкий взгляд, не менее дерзкие слова, какая-то вдруг проявившаяся гордость – откуда все это в ней? В плаксивой, вечно злой, спесивой и глупой девчонке?

– Мэтр Финч, – он на время откладывает письмо и смотрит, как лекарь передает Элен ее служанкам и выпроваживает их за порог.

Взгляд фрейлины в этот момент скользит по Реигану, и в нем истерично бьется злость вперемешку с уязвленным самолюбием. Она явно не ожидала, что все закончится именно так. И, кажется, она не согласна.

– Да, ваше величество? – мэтр внимательно глядит на императора.

Без осуждения. Он посвящен в его жизнь, потому что Уилберг был много раз тяжело ранен, и только усилиями Соломона Финча возвращался на этот свет снова и снова, будто был выкован из железа. И Реиган во многом способствовал его карьере и тому, что Финч теперь стоял во главе лекарской школы.

– Как состояние графа Эмсворта? – император указывает ему на соседнее кресло.

– Как раз об этом, – воодушевленно начинает тот. – Я хотел просить вашей аудиенции, ваше величество, потому что никогда не встречал подобной обработки ран. Какой умелец накладывал швы? Я хотел бы узнать его имя, и где он этому научился.

Реиган не подал вида, что удивлен. В голове разом проносятся слова жены о ее увлечении лекарским делом. Когда он впервые это услышал, то посчитал очередной блажью. Его жена не в состоянии позаботиться о себе, стоит ли говорить о раненных? Антуанетта совершенно не приучена к труду, капризна и любит комфорт. Для нее смерти подобно оказаться в таком месте, как Рьен, лишенной всех благ, свиты, денег и развлечений.

Уилберг, на самом деле, рассчитывал, что она будет бросаться на него дикой кошкой, швырять предметы или визжать, когда он приедет за Эмсвортом. Чего он никак не ожидал – ее чудовищной рассудительности и даже доброжелательности. И того, как она научится смотреть – с достоинством, как урожденная Корсо, как принцесса Саореля. Как та, что знает свою силу и цену.

– У вас будет такая возможность, – произносит Реиган, – вы поедете в Рьен, чтобы понаблюдать за ее высочеством и точно убедиться, что она не в положении. Вы доложите мне об этом по истечению месяца.

Мэтр Финч с пониманием склоняет голову.

– Значит лекарь, который помог лорду Эмсворту, находится в Рьене? – удивленно потирает он губы. – Тот, кто помог графу, определенно имеет опыт. Я ведь говорил вам, ваше величество, что война отнимает у нас лучшие умы лекарского дела, а для подготовки у меня слишком мало преподавателей. Каждый ученый для Эсмара на вес золота.

– Я понимаю ваше беспокойство, мэтр, – сухо отвечает Уилберг, – империя, которая постоянно воюет, обеспечивает внешние потребности в ущерб внутренним, но я готов содержать вашу школу, потому что сохранение нации – это моя основная задача.