Лекарь для захватчика
Шрифт:
– Могу жениться на ней, – пожимает плечами Гиойм, поднимается и идет к столу. – Так будет проще перебить всех ее родственничков, – он отрезает кусок от запеченного мяса и отправляет в рот.
Рэй тихо смеется.
– Нет, я найду ей кого-то посимпатичнее.
Гийом тоже хохочет, приподнимая кубок. Для Денвера женщины – это ресурс. Он, вообще, не понимает, как можно их любить, но в постель укладывать – да, это ему определенно нравится.
Бреаз возвращается только следующим утром. Он набрасывается на
– Он поговорит с тобой, – первое, что произносит Алан, когда с жадностью опустошает кубок вина. – Когда затолкает тебе меч в глотку. Это дословно.
– М, вот как? – усмехается Реиган. – Ты уверен, что был достаточно красноречив, Бреаз?
– Ты не представляешь, как.
– Ожидаемо.
– Завтра утром, – добавляет Алан. – Все решится.
Уилберг поднимается, испытывая ярость, желая выпустить Хейдену кишки прямо сейчас.
– Готовить войска.
***
Ночью льет ливень.
Реиган молча смотрит, как дергаются лошади на привязи, бушует в отдалении лес и трепещут огни. Он не чувствует ни холода, ни стылой рези воды. Просто смотрит вдаль, где заканчивается горизонт, стоя на самом входе в свой шатер. Он вспоминает лицо своей жены и корит себя за то, что расстался с ней так холодно. Даже грубо. Он даже не поцеловал ее. Теперь жалеет. Завтра он, возможно, умрет. Он уже ходячий покойник.
Анна нужна ему.
Прижаться к ее теплой груди, целовать до изнеможения ее нежные губы.
Пусть даже ворчит, пусть рассказывает ему про эти лекарские штуки, про свой эфир. Пусть занимается работой, читает умные книжки или посещает университет, пусть помогает беднякам и даже ходит по госпиталям – только бы она любила его. Она ни разу не сказала, что любит. Отдалась ему – да. Но почему не сказала о своих чувствах?
– Ваше величество, – к его шатру приближается один из командиров, мокрый и дрожащий от холода. – В лесу обнаружили целый отряд…
– Лазутчики?
– Женщины.
Реиган усмехается.
Там, где стоят войска, наличие продажных женщин – это обычное дело.
– Ты не знаешь, что делать с бабами? – спрашивает он.
– Говорят, что они пополнение в лекарский корпус, сестры милосердия.
Если бы Уилберг не облокачивался плечом на деревянную балку шатра, он бы пошатнулся.
Он выходит под дождь даже не накинув дублет, не спросив, куда идти, просто двигается в том направлении, где раздаются голоса, и вскоре видит крытую повозку и стоящих рядом с ней женщин. С ними были и всадники – все гвардейцы. Один из них особенно бросается в глаза – разжалованный до солдата бывший капитан Эрт.
Уилберг ускоряет шаг. Он хром, ноги скользят по мокрой земле, но он сходит с ума, замечая под плащом у одной из женщин подол небесно-голубого платья. Его буквально ведет в сторону от волнения. Едва подойдя к ней, он срывает
Эрт в этот момент дергается, будто желая защитить принцессу. Уилберг хочет убить его в ту же секунду, и он, наверно, именно так бы и поступил, если бы не заметил ссадину в уголке губ Анны.
Он притягивает ее к себе, а она – гордая девчонка – говорит ему в лицо:
– Готова понести любое наказание, ваше величество!
Наказание?
Он с трепетом касается уголка ее губ подушечкой пальца.
– Кто тебя тронул? Откуда это? – хрипло, болезненно шепчет он.
Кажется, она и вправду думала, что он будет в ярости, потому что не сразу понимает, о чем он спрашивает.
– Ударилась. Ерунда.
Ударилась?
Рэй проводит ладонью по ее щеке, смахивая капли дождя, а потом подхватывает ее на руки, а командиру приказывает:
– Разместить людей!
Ему уже плевать на все – Анна в его руках. И да – он злиться, но даже об этом забывает.
Просто вносит ее в шатер, расстегивает и сбрасывает на пол ее мокрый плащ и усаживает жену к себе на колени. Жаровня тлеет углями, но от нее все еще исходит тепло.
– Рэй… – Анна утыкается лицом ему в шею и жарко дышит. – Эрт не при чем. С ним или без него я бы все-равно приехала. Мне удалось сбежать из дворца и вернуться в Рьен. Эти гвардейцы – моя бывшая охрана, а женщины – жители деревень. Они хотят помочь, – ее пальцы осторожно касаются его груди, она поднимает голову и смотрит ему в глаза: – Это мое решение. Прими его, пожалуйста.
Он склоняется, чтобы прижаться жадными губами к ее губам. Он настолько измучен, что готов простить ей все, что угодно.
Уилберг покрывает поцелуями ее лицо. Его руки нетерпеливо тянуться к шнуровке ее платья, пальцы развязывают ленты, а затем забираются под юбку, чтобы избавить жену от чулок.
Реиган укладывает Анну на свою военную «постель» и склоняется сверху. Ее мокрые волосы прилипают к щекам и лбу, на шее, по которой скользит капелька воды, отчаянно бьется жилка. Анна покорна, и Рэй не может оторвать от нее взгляда.
Лампадка под потолком шатра покачивается от порывов ветра. Над лагерем расползается ночь. Где-то там, в стане врага, Хейден Берг ждет часа своей мести. Возможно, он мечтает вернуть себе свою любимую принцессу. Но прежней Антуанетты больше нет, а эту Уилберг не отдаст никому.
Реиган готов не спать всю ночь, если она будет просвещена его жене. Он хочет быть любимым ею, получить ее любовь, которую, к сожалению, нельзя завоевать. Эти чувства не рожаются на выжженной земле, не расцветают из ненависти и не возникают на пустом месте. Сколь горд бы он ни был и как бы сильно ни хотел повелевать над хрупкой женщиной, которую он любил без памяти, она будет с ним только добровольно, на равных.