Лекарь-воин, или одна душа, два тела
Шрифт:
— Не будь я лекарем, то сломал бы вам еще и обе ноги, — хищно улыбнулся я. — Так и быть, оставляйте свою бумагу, и убирайтесь, пока я не передумал.
— Спасибо, Васент, знайте, в моем лице вы всегда найдете друга. Если понадобится выправить какой-то документ, найдете меня в доме с красной черепичной крышей, что на Рыболовном канале. Только там я появлюсь месяца через три, когда все уляжется.
Горацию ушел, а я стал внимательно рассматривать свидетельство. Оригинала я никогда не видел, а тот документ, что держал в руках, выполнен очень красочно на «фирменном» королевском бланке с красной сургучовой печатью и оттиском королевской печати.
Элиза заждалась меня до такой степени, что уснула. Пришлось ученицу разбудить, я желал знать, как она усвоила урок. Могу сказать, прогресс налицо.
Еще два месяца пролетело, от судьи Бруни не поступало никакой информации. А может и не следовало мне уезжать из Венеции, а сеньор Гаспаро умышленно отправил меня в Верону, чтобы я был подальше от Кьяры. Возможно, сеньора Мартина ему нашептала, что Кьяра жалеет о том, что не отдалась мне на острове, и он во избежание непоправимого заслал меня сюда. Мое информационное бюро Элиза о свадьбе дочери судьи не сообщала, хотя новости из Венеции к ней поступают регулярно, лишь с некоторым запозданием. В принципе, нормальная у меня получилась версия, имеет она право на жизнь. Надо будет нацелить Элизу на сбор информации о судье, да и процессах вокруг Большого совета.
В Вероне я приобщился к прогрессу, поместил денежки в недавно образованный банк «Республика». Взамен золотых цехинов мне выдали векселя на мое имя, на общую сумму десять тысяч. Вернусь в Венецию, обменяю на звонкую монету, домой с бумагой возвращаться нет смысла там банка «Республика» точно нет, а золото всегда в ходу.
Глава 16
— Васент, я вас очень прошу, не делайте резких движений и не тянитесь к сабле, стоящей возле стола, я знаю, что вы ей владеете отменно, — тихо произнес человек с ног до головы одетый в черную одежду. — На вас направлено минимум пять пистолей, проявите благоразумие.
Как эти люди оказались в смотровой комнате — я не заметил, увлекся. Уже стемнело, и я просматривал список больных на завтра. Повертел головой, и действительно в меня целились пять человек, стоя у двери, только говоривший мужчина, держал левую руку на эфесе сабли.
— Прием на сегодня окончен, если что-то срочное с выездом домой к больному, то с вас транспорт и стоимость услуг возрастет в два раза, — попытался я поспокойней ответить, хотя по спине побежал холодный пот. — Если ничего срочного, прошу прийти завтра.
— Вы с оружием на меня бросаться не станете? — спросил мужчина.
— Глупо это делать при вашем явном преимуществе в силах, — развел я руками в стороны.
— Тогда давайте просто поговорим.
— Говорить под дулом пистоля не доставляет мне удовольствия, хотя ваш голос мне кажется знакомым.
Мужчина подал знак людям с пистолями, они медленно их опустили, и один за другим вышли из комнаты.
— Рад, Васент, что вы меня узнали, — произнес мужчина, снимая повязку с лица. — Эту комедию я больше ломал для сопровождавших меня лиц — не хотел, чтобы все знали о нашем знакомстве. Вам также не помешает немного конспирации.
— Ульрих, какими судьбами? — узнал я, наконец, своего бывшего пациента. — У вас снова какие-то проблемы?
— Проблем, слава Господу, нет. А у вас, похоже, они появились. Вы так неосмотрительно оставляете открытой дверь в кабинет, неужели нападение в Венеции
— Научило, и я принял меры.
— И продолжаете пускать к себе всех подряд?
— Я лекарь, и отказывать людям в помощи не в моих правилах. Если меня захотят убить, то найти возможность не так сложно. В любом месте города можно выстрелить мне в спину, или всадить кинжал в бок.
— Но в кабинете можно посадить надежного человека, чтобы он не пропускал к вам посторонних, а мы вошли беспрепятственно.
— Вошли действительно тихо, я и не заметил, а вот выйти отсюда живыми, попытайся вы меня схватить, смогли бы немногие, скорей всего, здесь полегли бы все ваши солдаты.
— Нас больше.
— А у меня есть весомый аргумент против вашей превосходящей численности, загляните под стол.
Ульрих заглянул, его брови поползли вверх, лицо побледнело.
— Да-да, заряда картечи из трех стволов ружей, хватило бы на всех, — улыбнулся я, — а раненых добил бы саблей.
— Вам не говорили, Васент, что вы страшный человек?
— Жизнь, вообще страшная штука, Ульрих. Я смотрю, ваш внешний вид пришел в норму. Я могу гордиться своей работой. Вы не женщина, но я на законном основании, не оскорбляя вас, могу заявить, что вы выглядите отлично! Заживление операционных шрамов произошло отменно.
— Благодарю, вашими стараниями я стал нормальным человеком. Перестал чувствовать себя ущербным, хотя и не сразу, со временем. И, скажу откровенно, перестал стесняться девушек. Да, да, да, уважаемый Васент! Вот такие дела! Я очень рад тому, что судьба свела меня с таким лекарем! Мой капитан, увидев меня, преображенного, чуть с табурета не свалился. А дальше, больше. Наши швейцарцы, участвовавшие в осаде замка Мартинсина, разнесли весть о лекаре, спасающего самых безнадежных раненых. Лейтенант Батистен — мой родственник, так он отзывался о вас только положительно. Вам удалось почти невозможное: заставить швейцарцев следить за собой и даже мыть руки перед едой. Признаюсь, я тоже перенял это, теперь пью только кипяченую воду в походе, и водные процедуры мне по душе.
— Стараюсь по мере сил сохранять жизнь и здоровье окружающих меня людей.
— Наслышан. Но не всем нравятся ваши методы.
— Извините, Ульрих, что перебиваю, вы сейчас меня посетили, как частное лицо, или вас кто-то уполномочил?
— Я состою в охране Святого Престола и Его Святейшества.
— Ого! Чем я мог заинтересовать Его Святейшество? Я обычный лекарь, коих в стране немало.
— Не скажите. За вашей деятельностью давно ведется негласный надзор, и нам известно, что смертность у вас очень низкая. Самая низкая, учитывая сложность заболеваний и травм обращающихся к вам за помощью людей. Вам удается спасать безнадежных больных, на которых иные лекари и внимания не обращают по главной причине — их компетентность ниже вашей намного.
— Отчеты в Рим пишет некий епископ Пауль, — покачал я головой.
— И не только он, у церкви много помощников.
— Ульрих, давайте начистоту. Что вы от меня хотите?
— Я обязан доставить вас в Рим.
— Меня в чем-то обвиняют? Вы меня арестуете?
— Нет, но очень влиятельные лица очень хотят с вами встретиться. Если бы вас обвиняли в ереси или еще в чем-то, тогда бы за вами приехала группа кардиналов и полусотня швейцарских солдат.
— Кто-то болен?
— Я не располагаю такими сведениями. Мне приказано со всем уважением доставить вас в Рим, обеспечив безопасность в пути.