Лекарь
Шрифт:
— Он сможет нанять пехоту. Много пехоты.
— И это тоже, но не это главное. Подумай, чем он будет отдавать такую сумму? Ведь ещё не факт, что он победит меня.
— Не понял, — честно признался я.
— Зато я понял! — король скорчил страшную рожу и согнул в руке серебряную вилку. — Они признали его королём. Даже не дождавшись моей смерти. А значит, долг не на конкретном человеке, а на короне. После моей победы ко мне придут послы от купцов и предложат мне оплатить войну против меня же. А в противном случае будет новая война, и торговля прекратится на десятки
— И это никак нельзя исправить?
— Не думаешь ведь ты, что брат мой опомнится и отошлёт деньги обратно?
— Не думаю. А насколько они опасны? Война с ними — это трудно?
— Ничего ужасного, но, как ты понимаешь, любая война — это расходы, большие расходы. После войны королевство будет разорено, будет голод, поля зарастут травой, а кое-где и лесом. Дороги будут кишеть разбойниками, ни один караван по доброй воле не тронется с места, городские жители разбредутся в поисках пропитания.
— Что нужно делать сейчас? — решил я сменить тему.
— Тебе? — он усмехнулся, — пойти на площадь и сделать там то, что должен. А потом, когда останешься жив, будешь помогать мне.
— В чём?
— Сейчас, после твоего выступления, я соберу всех прибывших благородных господ, возьму с них присягу, не только себе, но и Дорну, а потом возьмусь за тех, кто не явился. Есть у меня на примете несколько человек, которых сильно тяготит их земля и титул.
— А я?
— А ты будешь штопать тех, кто при этом пострадает. Да ещё, прибыли гномы с новым оружием, я рассчитываю на них, хоть и не знаю точно, что они там изобрели.
— Думаю, — сказал я с удовлетворением, — теперь ни у кого не получится отсидеться в своём замке.
На этом завтрак у короля закончился. Я, сытый до тошноты и слегка пьяный, отправился в сопровождении нескольких рыцарей в полном доспехе, прямиком на площадь. Там нас ждала импровизированная сцена в виде деревянной площадки, приподнятой над землёй метра на три. Понятно, что сделана она была для того, чтобы действо увидели как можно больше людей, но слишком уж сильно это сооружение напоминало эшафот. Я поёжился. Хмель из головы вылетел мигом. Мне так и не объяснили, на что сработает камень. На правду, которую я говорю, или на мою уверенность в этой правде. Хладнокровный человек может заявить с уверенностью, что земля плоская, а параллельные прямые пересекаются. Как отреагирует камень? А я себя хладнокровным не считал, собираюсь говорить святую истину, а поджилки трясутся.
Меня вывели на «эшафот», здесь уже стоял вчерашний маг, имени которого я так и не узнал, а на небольшом столе, накрытый тканью лежал тот самый камень. Сам маг был в парадной сутане из ярко-синего сукна, и вид имел донельзя торжественный.
Толпа продолжала собираться, скоро площадь уже была забита. Те места, что поближе, были заняты благородными рыцарями, единственным исключением из которых была одна компания. Их я разглядел благодаря тому, что косматая голова орка возвышалась над толпой как маяк. Все четверо стояли метрах в пяти от меня и смотрели с обожанием.
Приближалось время Х, маг обвёл взглядом толпу и, удовлетворённо кивнув, начал говорить.
— Благородные
По толпе пополз неодобрительный ропот, маг вскинул руку, и все затихли.
— Более того, чтобы подтвердить свои права на престол, каковых у него никогда не имелось, этот нечестивец распускает лживые слухи о том, что наследник Дорн не приходится королю настоящим сыном, с помощью этих слухов он вербует себе армию, призывает своих вассалов обратить оружие против истинного короля и готовится развязать кровопролитную войну.
Маг сделал паузу.
— Сегодня мы здесь, чтобы раз и навсегда положить конец этим слухам.
Он сдёрнул ткань со стола и показал всем камень.
— Все мы слышали легенду о камне, дарованном богами, его ещё называют камнем Бальдура или камнем правды, все знают, что этот артефакт, дарованный людям в незапамятные времена, может безошибочно определять правду и ложь. А тот, кто осмелится дать ложную клятву на этом камне, сгорит в то же мгновение. Так?
Толпа одобрительно закивала.
— Как тебя зовут? — маг повернулся ко мне, — назови своё имя.
— Вольдемар Ситник, странствующий доктор, — ответил я.
— Верно ли, что ты, доктор Вольдемар, пришёл из другого мира?
— Да.
— Верно ли, что в твоём мире знания превосходят наши?
— Да, это так, — я старался говорить громче, едва не переходя на крик.
— Верно ли, что знания учёных твоего мира позволяют безошибочно определить родство между людьми?
— Да.
— Расскажи о поручении, которое давал тебе король.
— Его величество дал мне кровь, свою и своего сына Дорна, я отнёс обе порции крови в свой мир и отдал учёным. Они исследовали их и сказали, что человек, чья кровь в первом сосуде, — это отец человека, чья кровь во втором сосуде, это так и ошибки быть не может. Здесь это записано и скреплено печатью.
Я вынул листок и продемонстрировал его толпе.
— А теперь, Вольдемар Ситник, положи руку на камень, — голос мага стал вдруг тише, словно происходящее его чрезмерно утомило, — поклянись торжественно, что всё сказанное тобой, — правда, что Дорн — истинный сын короля, что учёные твоего мира не ошибаются.
Я положил ладонь правой руки на камень, который был уже ощутимо горячим.
— Торжественно клянусь, что всё, сказанное мной только что, — правда, что ошибки быть не может, учёные моего мира не ошиблись и установили по крови, что Дорн истинный сын короля. Я это подтверждаю и клянусь в этом на камне правды.