Лекарка в Мужской Академии
Шрифт:
Анна
Меня тепло встретили в лекарской. Мартыныч, старый лекарь, служил еще при моем отце.
— Ну неужто сама Анна пожаловала в мою скромную обитель? — закричал он так, что лежавшие курсанты вздрогнули. Я не могла сдержать улыбку.
Значит, не только Яр остался здесь. Но были и другие старые добрые друзья.
Мартыныч как-то по-отцовски прижал меня, и я засмеялась. Сама удивилась своему искреннему смеху и радости в душе.
— Ну теперь-то могу быть спокоен, что мое место займет достойная замена. Не то что эти…
— Я рада тебя видеть, даже… даже не верится.
Осмотрела его. Все та же белая форма, но теперь к ней прибавились белые волосы и борода.
— Да вот я женился. И остался здесь, — развел он руками.
— Женился? — удивилась я.
Помню, как тяжело Мартынычу далась потеря его первой жены. Папа говорил, что он пришел сюда от безысходности. Просто не хотел жить без нее.
Но лекарь кивнул:
— На поварихе нашей, уж больно пироги оказались хороши.
Мартыныч коснулся усов и так радостно улыбнулся. Наверное, Мир бы тоже женился на женщине, которая готовит такие пироги, что уж там. Я бы сама женилась.
— Вот что значит путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — радостно сказала я. — Но пироги правда объедение.
— Это ты еще домашние не пробовала, не то что эти… казенные! — тут же сказал Мартыныч. Он достал что-то из бумаги — ну надо же… пирог! — Сейчас угощу тебя. Ты, главное, пальцы не откуси и…
Лекарь даже не успел договорить, когда в дверь постучали.
— И кого только принесло в такую рань? — пробурчал он и вздохнул.
— Лечение больных превыше всего, — радостно сказала я и кинула взгляд на белый фартук, который, должно быть, принесли для меня.
— Да если б больные, — продолжил бурчать Мартыныч, — одни оболтусы ходят. Все хотят от службы откосить. Ну сама все увидишь! ВХОДИТЕ! — громко прокричал он.
Глава 12
Анна
Стоит сказать, Мартыныч не соврал. Как бы я ни пылала к парням материнскими чувствами, оболтусы было лучшим названием для потока моих «пациентов» со странными болезнями.
— Голова раскалывается… Может, помассируете? — попросил меня парень с плечами как у медведя.
Я застыла от такой жалобы и предложенного пациентом лечения.
Он томно подмигнул, отчего мои собственные глаза чуть не сбежали из орбит.
— Вы же лекарь, ну, помассируйте.
— Вот настойка полыни, — протянул склянку Митофаныч.
— А массаж?
— А массаж я тебе могу пинком по жопе организовать. — Я даже растерялась от такой простецкой речи Мартыныча. — А ну, пошел, иначе напишу, что ты дезертир, и будешь отрабатывать.
Парень явно был не рад такому лечению, но, взяв склянку, быстро ретировался, даже сказав скромное «спасибо».
Мартыныч, наблюдавший за этим, фыркнул:
— Мягко стелешь, барыня. Следующий так вообще ноги на стол положит. И будет абсолютно прав…
— А что вас беспокоит? — спросила я второго парня, выше
— В груди колет, — с хрипом сказал он. Я приложила инструмент, а он поверх свою руку.
— Должно быть, вы пронзили мое сердце, — добавил он. — Ядом…
Я отшатнулась.
Парень улыбнулся. А я опешила от такого…
— Бедный, ты ядом отравился, — тут же оказался в комнате Мартыныч, и передо мной появилась банка с пиявками. Парень так и дрыгнулся. — Вот, хорошее лечение. Сейчас лично на жопу тебе крепить буду. Чтоб время наше не занимал. Ишь ты, бестолочь какая… А ну, пошел! — рявкнул он так, что парень явно забыл и про яд, и про сердце, бежал так, что пятки только сверкали.
— Вот, Анна, лучшие целители, — сказал Мартыныч, показывая на банку. — Сколько оболтусов вылечили — и не сосчитать. Прежде чем начать лечение, всегда предлагай. Вылечат лучше любых трав.
Вот так лекарская мудрость…
Еще один парень, бежавший в коридоре, прямо-таки заковылял.
— Дорогая барыня, я тут ногу сбедил, не посмотрите? — плюхнулся он на койку, с улыбкой сняв штаны…
Да… К такому меня отец не готовил.
Я осмотрела «больную» конечность, не желая касаться этого халтурщика.
— Удивительно. Отека нет, синяков тоже…
— Да вот, наверное, потянул, вы потрогайте… Я скажу, где болит…
Мартыныч уже кинул взгляд, полный негодования, но я ему улыбнулась.
В этот раз справлюсь сама.
— Да тут и трогать не надо! Сразу напишу, чтобы отрезали, — сказала я.
Парень нахмурился.
— Да тут просто растяжение.
— Синяка нет, не опухло! Это точно внутренне воспаление. Тут только удалять. Мартыныч, неси укол с обезболивающим и лекарскую пилу.
— Да вы с ума сошли! — прокричал парень, увидев старого лекаря с пилой.
— А ты че думал, пришел сюда голожопый — и все тебя целовать будут? А ну, пошел! А то сейчас не только ногу отрежу, но и то, что явно между ног мешается! — тут же прокричал Мартыныч, и парень выбежал из кабинета, даже не успев натянуть до конца штаны.
Мы с Мартынычем рассмеялись.
— Вот так-то лучше. А то сюсюкались с ними, как с барчуками.
К концу дня я, честно говоря, валилась с ног, но гордилась собой. Отваживать пациентов получалось все проще… Правда, настоящих больных из них можно было сосчитать по пальцам.
— Спасибо за науку, — сказала Мартынычу. Он защищал меня сегодня как волк. Хорошо, что рядом был, а то не представляю, как бы я краснела и пыталась отвадить первых «больных». — Не ожидала я такого наплыва пациентов…
— Да ладно, — буркнул он, но глаза блестели. — Завтра новых дураков гонять будем. Их как тараканов — не переведутся. А ты барыня с характером, вся в отца, — похвалил он, и в душе все потеплело.
Пироги и правда оказались еще вкуснее, чем вчера. Правда, куда уж вкуснее. За чаем мы быстро обсудили все подробности и сложности работы в академии.