Лекарка в Мужской Академии
Шрифт:
Когда дверь распахнулась, передо мной стояла бледная тетя с перекошенным лицом. За ее спиной теснились незнакомцы в темных одеждах.
— Ох, Аннушка моя бедная… — Ее руки дрожали, когда она попыталась обнять меня. — Мне так… так жаль…
— Где папа? — спросила я, уже зная ответ по тому, как тетя отвела глаза, как сжались губы у чужих людей.
— Он… он погиб в бою, детка. Его отряд…
Мир остановился. Звон в ушах заглушил остальные слова. Только одно эхо: «Погиб.
— Нет… — прошептали мои губы. Потом громче: — Нет! — И наконец дикий, звериный вопль: — НЕТ! ОН ОБЕЩАЛ! ОН ОБЕЩАЛ ВЕРНУТЬСЯ!
Он всегда обещал… когда уходил.
Я схватилась за дверной косяк, ноги стали ватными. Тетя пыталась прижать меня к себе, но я вырвалась, отшатнулась. Комната поплыла перед глазами. Я рухнула на колени и только тогда почувствовала горячие потоки слез на щеках.
— ВЫ ЛЖЕТЕ! ОН ЖИВ! ПАПА! ПАПА! — Я била кулаками по полу, пока костяшки не заныли. Где-то далеко тетя говорила о похоронах, о бумагах…
— УЙДИТЕ! ВСЕ, УЙДИТЕ! — закричала я так, что горло сразу запершило.
Дверь закрылась. Я осталась одна посреди комнаты, сжавшись в комок на холодном полу. Это сон. Кошмар. Сейчас я проснусь…
Скрип окна. Тихие шаги. Теплые руки обняли меня сзади.
— Аня… — его голос дрогнул. Яр.
Я вцепилась в него, заглянула в глаза, в них была правда, которую я не хотела видеть.
— Он жив, да? Яр, скажи, что он жив! СКАЖИ! — Я била его кулаками в грудь, но он только крепче прижал меня.
— Кричи, Аня. Бей меня, если нужно. Я здесь. Я с тобой.
Я кричала, пока не охрипла. Рвала на нем рубашку, царапала кожу. Он молча терпел, крепко держа, не позволяя вырваться, остаться одной на этом холодном каменном полу. Пока наконец у меня не кончились силы и я не обмякла в его объятиях.
Яр поднял меня на руки. Я была как тряпичная кукла. Он уложил на кровать, и я резко вцепилась в его рукав.
— Не уходи… пожалуйста…
— Я никуда не уйду, — прошептал он, ложась рядом.
Всю ночь он держал меня, пока я то рыдала, то цепенела. Его пальцы гладили мои волосы, его голос шептал утешения сквозь мои рыдания. Его тепло было единственным, что напоминало: я еще жива.
— Ты справишься, солнышко. Ты сильная, — говорил он, а я только сильнее вжималась в него, вдыхая знакомый запах — древесины, травы и чего-то такого родного.
Под утро я наконец уснула, изможденная слезами, все еще сжимая край его рубашки. Последнее, что помнила, — его губы на своем лбу и тихий шепот:
— Я всегда буду рядом, Аня. Всегда.
Глава 20
Анна
Тишину разорвал грохот, от которого содрогнулись стены. Я вскочила
— Мама? — Мир прижался ко мне, его маленькие пальцы впились в мою рубаху.
— Тс-с, все хорошо…
Но сама я не верила своим словам.
Мы подбежали к окну. За стеклом в кромешной тьме полыхали всполохи магических взрывов. Вдали, у границы леса, что-то огромное билось о защитные руны, искажая их сияние.
— Что это? — прошептал Мир.
— Кто-то пытается прорваться…
— Они смогут?
Я обняла его крепче:
— Академия защищена древними рунами. Никто не пробьет их.
Но граница… Граница уже трещала по швам.
В дверь резко постучали.
— Кто там? — голос мой дрогнул.
— Анна, вы нужны на поле боя, — раздался голос Стоума.
Сердце упало в пятки.
Я посмотрела на Мира. Его глаза расширились от ужаса.
— Ты… уходишь?
— Я должна… — голос предательски дрогнул.
— Но ты же сказала, что мы в безопасности!
Я опустилась перед ним на колени, крепко сжав его руки.
— И мы в безопасности. Но там, за стенами, люди могут погибнуть, если я не помогу. Это мой долг.
Я чувствовала, как его трясет, хотя он старался быть храбрым…
— Ты же ведь вернешься?
— Обязательно.
Я крепко прижала его к себе, вдыхая запах его волос, чувствуя, как его маленькое сердечко бьется в унисон с моим. Я нужна ему. Живая.
— Будь храбрым.
— Как ты, — прошептал он.
Стоум ждал за дверью. Я быстро оделась и выбежала в коридор, кинув еще один болезненный взгляд на сына.
Улыбнулась ему и… закрыла дверь.
— Пошли. Быстро, — бросил Стоум.
Мы бежали по коридорам. Студенты и преподаватели толпились у окон, в их глазах читался ужас.
— Что прорвалось? — спросила я, едва переводя дух.
— Не знаем. Но руны на восточной стене уже трещат.
Мы свернули в узкий проход. Чем ближе подходили к выходу, тем слабее становилось сияние защитных символов на стенах.
— Там, за этой дверью, руны не действуют. — Стоум остановился, его рука дрожала, когда он указывал на массивную дубовую дверь.
Он сказал то, что я и так знала.
— Нам очень нужен лекарь…
— Я знаю, и я буду держаться, — твердо сказала я. — Я не сбегу… — добавила тихо, но уверенно. Я бы никогда не стала бежать. Это было бы позором.
— Открываю, — резко сказал Стоум.
Глава 21
Дверь распахнулась, и нас окатило волной леденящего ветра, смешанного с гарью и медным привкусом крови.