Лекарство от Апокалипсиса
Шрифт:
– Не дождетесь, – так же нарочито оптимистично ответил он. – Теперь нас здесь двое. Надеюсь, вы там все целы?
– Не совсем, – прервав минутное молчание, проговорил человек, застрявший на орбите. – Вокруг планеты образовалось мощное радиационное облако. Оно буквально обволокло ее. Заражено практически все околоземное пространство. Нам удалось найти небольшую менее зараженную зону на самой низкой орбите, но удержать ее не так просто, ресурсы тают на глазах. Экипаж получил сильное дополнительное облучение вдобавок к существующему космическому и даже радиопротекторы здесь оказались бесполезны. Немного спасли положения скафандры для наружных работ. Но их всего два… – он запнулся. – Сергей Антонов и Сью Питтерсон скончались от тяжелой формы лучевой болезни, Такуми в критическом положении. Я и Эндрю еще держимся.
– Сожалею… – проговорил Алекс,
– Я понял тебя, слушай меня внимательно, – его речь заметно ускорилась. – Нет времени на лирику. Мы, похоже, вновь выходим из зоны связи, странно вообще, что сигнал проходит через помехи. Нам удалось зафиксировать еще два сигнала с Земли. Один из них был расположен на небольшом острове в Тихом океане. Но оказалось, что это чудом уцелевший радиопередатчик, транслировавший запись последней сводки новостей. Заряд батарей там иссяк, и он прекратил свою работу. Думаю, что никто из тех, кто должен был его обслуживать, не уцелел. Второй сигнал мы зафиксировали в Атлантике с одной из потопленных подводных лодок НАТО. Некоторое время экипажу удалось протянуть на ней, но все попытки всплыть так и не увенчались успехом. Со временем и их сигнал затих. Могу сказать одно, по их мнению, так и осталось непонятным, кто развязал войну и по какой причине – каждый уничтожал всех своих вероятных противников… Так что смело можете считать себя долгожителями, – говоривший усмехнулся.
– Что же дальше? – то ли у собеседника, то ли у самого себя спросил Алекс.
– Больше обнаружить выживших нам не удалось. Я передам сейчас показания телеметрии, и вы сможете сами ознакомиться с текущей ситуацией на планете. Но могу сказать одно – атмосфера в привычном нам виде перестала существовать. Земля сохранила несколько газовых слоев, но они принципиально отличаются по своему составу от тех, что были, поэтому запас кислорода существенно снизился, так что будьте готовы к его острой нехватке уже через пару месяцев. Также нам удалось выяснить еще два печальных факта. Во-первых, температура на планете только за последний месяц снизилась в среднем на десять градусов по Цельсию. Это то, что в своих теориях аналитики называли ядерной ночью и ядерной зимой. Красивое название. Но и это не самое страшное. Намного страшнее, особенно для нас, тот факт, что атмосфера при этом стала на порядок плотнее. За счет этого любое космическое тело из-за повышенного трения сгорит еще на входе в атмосферу, так и не достигнув Земли. Поэтому мы не сможем отправить вам ни одну из специальных капсул, присланных на станцию перед войной. Но хуже всего то, что и мы не сможем теперь вернуться. Если сама спасательная капсула и уцелеет, то все содержимое в ней разогреется до нескольких сотен, а может и тысяч градусов. От этого не защититься. Поэтому наша судьба предрешена. Я передаю на ваш компьютер всю базу знаний, которая хранится на станции. Здесь результаты многолетних исследований и многое другое… черт знает, может быть, вам удастся как-то переломить ситуацию и хоть сотую часть этих знаний получится сохранить.
– Но, может быть, есть шанс? – Алекс попытался добавить нотку оптимизма.
– Увы, – Алекс представил в этот момент лицо говорившего, которое, должно быть, сейчас исказилось в безнадежной гримасе скорби. – Вся надежда на вас. Больше некому. Если не сможете, оставьте хоть какое-то сообщение последующим… Пусть они знают, как глупо может все оборваться.
– Кому? – Алекс вдруг вспомнил свое путешествие в тело гигантов, которые стремились укрыть хоть небольшую часть своих знаний в надежде, что однажды кто-то придет за ними…
– Не знаю, – космонавт вздохнул. – Но это все ненужная болтовня. Данные передаются. Я перехожу в режим энергосбережения, ресурсы на исходе. Когда они подойдут к концу, мы попробуем спуститься вниз. Все равно погибать, но так хоть попытаемся, да и как-то некомфортно это делать на орбите. К Земле тянет. Удачи, Алекс! До связи!
– До связи! Спасибо!
В ответ вновь зашуршали помехи. «До связи» – они будто обманывали самих себя, создавая призрачную надежду на новое общение.
Алекс открыл первый из присланных файлов под названием «Последний экипаж». На экране появилась фотография пяти улыбающихся космонавтов, парящих в невесомости внутри космической станции, датированная днем
– Значит, помощи нам ждать неоткуда? – позади Алекса, пошатываясь, стоял Макс.
– Только от самих себя, – устало кивнул Алекс.
Это был уже совсем не тот Алекс, который так отчаянно и бездумно ворвался в жилище Макса, разрушив его затворническую жизнь. Теперь на его лице отпечатался каждый проведенный в добровольном и неизбежном заточении день, сделав его черты жестче и острее. А частые морщины, глубоко въевшиеся в кожу, состарили лицо. Время будто стерло того, прежнего Алекса, вписав нового в суровый контекст глобальной катастрофы.
– Как глупо… – прервав томительное молчание, заговорил Макс. – Я почти всю свою жизнь считал человека каким-то невероятным творением Вселенной. И мне казалось, что если рано или поздно наступит тот момент, когда мы окажемся на грани вымирания, то именно Космос придет нам на помощь. Потом, когда произошла ядерная война, я вдруг убедил себя, что мы всю свою историю существования были предоставлены самим себе, и от каждого решения и действия каждого отдельного человека зависела дальнейшая судьба всего мира. И, наверное, отчасти я был прав. Но сейчас, пока я пребывал в полуобморочном состоянии, я вдруг будто осознал истинную суть всего происходящего.
Понимаешь, мы можем цепляться за жизнь сколь угодно долго, но никогда не сможем выжить только по той причине, что мы нарушили не только физические основы Земли, но и энергетические, которые формировали нашу уникальную среду обитания. А ведь каждая раса имеет свою особую энергетическую структуру, которая является одним целым с планетой. И одно без другого существовать не может. Ты понимаешь, если изменяется планета, то она за собой изменяет и все живое. Вот тогда и происходят процессы, которые в науке называют чем-то вроде исчерпания экологической ниши. Сейчас кардинально изменился состав воздуха, почвы, воды, и прежнему человеку нет места в этом, он должен уйти, открыв путь новой эре. А тот колоссальный объем энергии, который был выплеснут, не мог уйти в пустоту. – Макс вдруг несмотря на свое тяжелейшее состояние заговорил с какой-то особой энергетикой оратора, стоящего на площади перед толпой народа, стремясь во что бы то ни стало зажечь ее. – И понимаешь, подобные изменения и перерождения невозможны без воздействия радиации. Она ведь не просто запускает мутационные процессы, она через них дает возможность адаптироваться. Да, одно поколение погибнет, второе, третье, а потом растения и животные примут устойчивые формы… и ты понимаешь, что ни ты, ни я, ни космонавты, ни какие-то другие люди, если они выжили, не вписываются в новую схему, по крайней мере, на данном этапе своего существования.
– Я тоже думал об этом, и вот к чему пришел… Творение мира подчинено точному плану, и если им руководит не божественная сущность или Вселенная, то что-то другое, что формирует новые сущности и отводит определенный срок уже созданным… Правда, может быть, все происходящее с нами – это просто нелепая случайность… Это я тебе как инженер говорю… Ну да ладно, нужно что-то решать.
– Что тут решать. Кран двигать у нас ни сил, ни ресурсов не хватит. Поэтому вопрос закрываем, арка держится, значит, ничего хуже уже не произойдет. Нужно в срочном порядке исследовать весь биоматериал, который у нас есть в наличии. Мне удалось взять мазок крови и часть плоти ящера, в которого ты стрелял, так что, думаю, из него нам тоже удастся что-то полезное получить.
– Я сумел взять под контроль тело человека из прошлого, – вдруг как бы невзначай проговорил Алекс, оборвав череду стройных логических размышлений Макса.
– Что ты сказал? – Макс мгновенно забыл все, о чем говорил раньше, и присев на стул, как древний старик, в ожидании пристально посмотрел на Алекса.
– Да, мне удалось перехватить управление телом носителя на долю секунд. Я смог вскрикнуть, но это все.
Заметив интерес собеседника, Алекс попытался во всех подробностях и деталях воспроизвести обстоятельства своего последнего путешествия, не упуская ни одной детали. И только когда его слова окончательно иссякли, Макс тихим хриплым голосом проговорил: