Лекарство от иллюзий
Шрифт:
– Я хочу ходить в школу! – Генка прижал ладонь к груди, но жест этот у него получился неубедительным. – Но в свой класс! А в этот мне ходить нельзя.
– Бьют, что ли? – Панику Сидорова Ванька понял по-своему. – Ас грудью что? Вижу, жмешься…
– Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко разбилось, – озвучил Сидоров давно сидевшую у него в голове присказку.
Книжку с этой сказкой он случайно увидел в магазине и прочитал прямо там, стоя у стеллажей. И даже не прочитал, а просто вспомнил старую историю, не раз рассказанную матерью в далеком детстве. И вот уже какую неделю
Судьба несчастного золотого яичка, которое никому оказалось не нужным, взволновала его. Ведь эта бредовая сумасшедшая сказка повествовала не только о том, что из любой ситуации можно найти выход, пусть и такой идиотский, но и о том, что ни в коем случае нельзя выделяться, нельзя быть не как все. А если ты вдруг себя таким возомнишь, тебя разобьют. И сделает это не тот, кто умнее и сильнее тебя, а вот такая мышка. Будет бежать мимо, случайно заденет – и тебя нет. Она даже не узнает о том, что разбила. От страха спрячется в норке и будет там сидеть, пока дед с бабкой не съедят свою яичницу и не завалятся спать. Вот эта-то случайность и расстраивала несчастного Сидорова. Он понимал, что учителя не специально запихивают его в этот класс Но именно эта ненамеренность и уничтожит его.
Генка очень надеялся, что брат его поймет с полуслова, потому что все это сейчас объяснить он бы не смог.
Но Ванька снова ничего не понял.
– Кого у тебя там разбили? – удивился он.
– «Наладонник», – вздохнул Генка. Кажется, он зря сюда приехал. – А еще милиционер за мной теперь приходит из-за того, что я в школу не хожу. Побил сегодня с утра.
– А какого ж ты туда не ходишь? – начал выходить из себя Ванька.
– Я же говорю: не могу я туда ходить! – выкрикнул Генка, но среди общего гвалта его крик прозвучал не громче простого голоса. – Мне обратно в свой класс нужно. А меня туда не пускают.
– А почему тебя заслали на эту галеру? Натворил что-то? – спросил Ванька и начал оглядываться, словно вот-вот должен был кто-то подойти.
– Да там драка была.
– Эй, ты что? – Брат внимательно посмотрел на Сидорова. – В драку полез? Сколько раз тебе говорить, балбесу: сиди тихо, жуй морковку, ничего и не случится!
– Да не полез я, – поморщился Генка. – Рядом стоял.
– Ага, – кивнул Ванька. – Дрова рубят, щепки летят. Все остались на месте, один ты пострадал. А бабка?
– А что бабка? – вспыхнул Сидоров, вспомнив, что ему еще возвращаться домой. – Она бы меня с большим удовольствием в милицию сдала. Ванька, сделай что-нибудь, пожалуйста! Я больше так не могу! Только ты мне можешь помочь, больше некому. А я уже все придумал. Мы пойдем завтра в школу, и ты все им скажешь.
– Что это я им скажу? – От Ванькиной уверенности не осталось и следа. Теперь он выглядел растерянным.
– Ну, скажешь, что меня надо обязательно вернуть обратно, что я ни в чем не виноват. Что ты за меня ручаешься. Пожалуйста, поехали домой. Я тебя очень прошу!
– Ванечка! – пропел женский голос, и Сидоров-старший мгновенно забыл о Генкином существовании. Рядом с колонной, держась под ручку, стояли две девушки, светленькая и темненькая. Говорила темненькая. – Так что ты решил?
Ванька
– Ну, ты, это… не заливай, – бросил он в Генкину сторону и снова посмотрел на девушек.
– Ой, ты занят? – Темненькая так глянула на Генку, словно он был не человеком, а хомячком в клетке. – Кто же это такой? Ой, какой хорошенький!
«Хорошеньким» Сидоров никогда не был, поэтому на такое сюсюканье только отвернулся. Нашли зверушку! Пусть идут в зоопарк и любуются. – прошептал
– Ну, ладно, – томно протянула девушка. – В следующий раз.
– Катюша, подожди! – подался вперед Ванька, но споткнулся о приступок, на котором сидел Генка, и остановился.
– Что у тебя еще? – присел он на корточки рядом с братом.
– Возьми меня к себе жить! – выпалил Генка.
– Куда ж я тебя возьму? – От удивления Ванька покачнулся и чуть не свалился на пол. – Я сам здесь на птичьих правах. – Вытянув шею, он поискал глазами свою собеседницу. Катюша нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в сторонке. – Слушай, видишь, некогда мне! – заторопился он. – Яввыходные приеду, поговорим.
– В выходные будет поздно, – простонал Генка, понимая, что все его надежды были напрасны. Зря он приехал. Брат не станет ему помогать. – Сегодня понедельник.
– Понедельник, – согласился Ванька. Теперь он не отрывал глаз от темненькой девушки. – Значит, в следующий понедельник все и решим. А ты чего хотел? У меня сейчас лекция, потом коллоквиум. Яжне могу сорваться и все бросить?
– Я не протяну эту неделю, Генка.
– Ванечка, – пропела Катюша. – Ну, мы пошли?
– Черт! – вскочил Ванька. – Ну, некогда мне. Видишь? Вот, держи! Прочитаешь и все поймешь! – Он сунул руку в рюкзак и вытащил толстую потрепанную книгу. – Что еще? – Он похлопал себя по бокам – А! – Брат извлек из кармана пузырек коричневого стекла и, не глядя, сунул его в руку Сидорова. – А это тебе витамины.
Генка повертел в руках странную баночку без этикетки.
– А что это? – крикнул он в спину уже убегающему Ваньке.
– Ацинзол – лекарство от иллюзий. Очень помогает в трудных ситуациях!
Генка вдруг вспомнил, что ничего не спросил о Ветке, не узнал, что ему делать, не рассказал, какая гениальная идея пришла ему в голову. Но разговаривать уже было не с кем.
Сидоров потряс пузырек с незнакомым лекарством. Зачем Ванька это ему дал? Откуда у него вообще лекарства, ведь он никогда не болеет?
Генка открыл белую тугую крышечку, принюхался. Пахло чем-то фармацевтическим. Он достал небольшую белую таблетку, поделенную пополам рисочкой.
Таблетка как таблетка. На вкус что-то горькое, похожее на мел, под конец становится даже сладковатой.
Сидоров разгрыз таблетку и положил перед собой книжку. Она была такой старой, что надпись на обложке уже не читалась. Видна была большая буква «В» в начале и в конце – «ая» и «ия», друг под другом.
Генка любил разные книжки, но особенно такие – старые, потертые, пахнущие пылью и сладковатым клеем.