Лекарство от колдовства
Шрифт:
– Вы прочли «Друзья»?
– Когда? Не успел, – вздохнул Филипп.
«Все же она оторвана от реальности. Не чувствует время? У нее свои отношения со временем».
– Как вам моя мама? – Агния настороженно смотрела на доктора.
– Хорошая мама, – улыбнулся Филипп, – вы очень похожи.
– Только внешне, к сожалению. Мама всегда плыла по воле волн. Я бы тоже так хотела, но не получается. Или вам кажется, что я покорная?
– Покорная? Нет.
Агния рассмеялась:
– Ну, да. Буйная же.
– Теперь уже нет. Вам же легче.
– Сейчас – да. Но вы же знаете – это до поры до времени.
– Вы
– Это не приступы, доктор. К сожалению.
– Опишите, что вы чувствуете во время… в то время, когда вас волнуют предчувствия.
Агния помолчала немного, взгляд ее остановился на одной точке. Прохорова словно рассматривала что-то вдали, пытаясь распознать детали.
– Прежде всего – это бессилие. Отчаяние. Мне хочется быть там, но я не могу быть там.
– Где?
– Ну что вы, доктор, – с укором посмотрела Агния на Филиппа, – там, где это все происходит. Я это вижу, чувствую даже запахи – а прорваться сквозь время не могу.
– Сквозь время никто не может прорваться. Это невозможно.
– Тогда почему я это вижу?
Проще всего было бы сказать: это ваши фантазии. Но Филипп уже знал, что это не так. Не совсем так. Ведь были же и пожар, и гибель детей, и убийство Стаса Завьялова – все это было.
– Мы измеряем время по часовой стрелке, – сказала Агния, – и по движению солнца. Но время вообще – изменяемо. Оно в принципе изменяется. Это его свойство. Время – условная категория. Мыслительная. Если мы можем представить прошлое – почему нельзя представить будущее?
«Чистый бред», – подумал Филипп.
– Ну, вот, вы опять, доктор, – с обидой укорила Агния. – Если прошлое существует в нашем воображении, почему будущее не может существовать таким же образом?
– Потому что будущее мы не пережили, – просто ответил Филипп.
– А если пережили?
– Как? Если оно еще не случилось?
– А если случилось? В голове? – Агния потрепала себя по волосам. – Это как-то связано – прошлое и будущее в моей голосе. Я это чувствую. Считаете, что я брежу?
– Нет, нет, говорите, – спохватился Воздвиженский.
– Порой часы обманывают нас,Чтоб нам жилось на свете безмятежней.Они опять покажут тот же час,И верится, что час вернулся прежний.Обманчив дней и лет круговорот:Опять приходит тот же день недели,И тот же месяц снова настает —Как будто он вернулся в самом деле.Известно нам, что час невозвратим,Что нет ни дням, ни месяцам возврата.Но круг календаря и циферблатаМешает нам понять, что мы летим [5] , —5
С. Маршак.
прочла Агния.
Помолчала, внимательно глядя на Филиппа.
– Прочтите что-нибудь еще, – попросил доктор.
– Все– Спасибо. Вы замечательно читаете стихи.
6
Н. Карамзин.
– Спасибо. Время ведь непознанная категория, правда, доктор? Или вы считаете, что мир познаваем? – улыбнулась Агния.
– Мы стараемся, – кивнул Филипп.
– Только у нас пока плохо получается. Есть белые пятна. Даже в естественных науках. Вы же Наталью Бехтереву читали? А между тем над загадками мозга бился целый научный институт. И не один. А стихи меня мама научила любить. Она всю жизнь хотела преподавать литературу в старших классах. Но образования не хватало – педагогический техникум только. Потом я родилась, и не было уже ни времени, ни сил учиться дальше. Так и осталась учительницей младших классов. Малышня в две смены училась. Я – с ключом на шее ходила. Иногда мама вечером читала мне стихи. Спрашивала: как я их понимаю. «Ребенок развивается нормально», – говорила. На меня времени мало оставалось – чужих детей учила. Доктор, я очень хочу выздороветь! Очень! Вы мне поможете? – Агния с тревогой смотрела на доктора.
– Конечно, – Филипп попытался придать голосу твердость, и это, похоже, получилось.
В палату заглянула Зоя. Скользнула по Агнии равнодушно.
– Филипп Алексеевич, вам какой-то следователь Кузьмин дозвониться не может. Вы к телефону не подходите?
Филипп похлопал себя по карманам, нашел телефон. Отключил еще утром перед обходом. Да, пять звонков с неизвестного номера. Перезвонил.
– Я вас в кэпэзэ посажу, – рявкнул Кузьмин вместо здрасти, – вы срываете следственные действия.
– Я на работе, – строго ответствовал доктор. – Слушаю вас.
– Это я хотел бы вас слушать и лицезреть. Сегодня!
Филипп растерянно посмотрел на Агнию.
– Мне надо идти. Завтра договорим.
– Подождите, – вдруг заволновалась Прохорова.
Встала, заходила по палате, натыкаясь то на тумбочку, то на кровать, словно не видела ничего перед собой.
«Так разволновалась из-за звонка следователя?»
– Агния, что случилось?
Агния отмахнулась, все ходила в тревоге по палате, подошла к окну.
– Вам сейчас звонил человек, у которого будет большое несчастье. Беда!
Только сейчас Филипп заметил, что Зоя все еще стоит в проеме палаты, с интересом наблюдая все происходящее.
Филипп молча встал и закрыл дверь. Получилось невежливо. Но Филиппу хотелось оградить приступ Агнии от чужих глаз. Хотя какая Зоя чужая? Медсестра психиатрического отделения – еще и не такое видела. И все же Филипп закрыл дверь, почти машинально, почти не осознавая что делает.
Агния по-прежнему металась по палате.