Лекарство от любви

Нестеренко Юрий Леонидович

— Нет, конечно. Зомби — это необратимо. А это… это тоже некромантия, но другая. Смотри.

Она протянула ему кинжал в простых деревянных ножнах. Бенедикт потянул за рукоять и обнажил длинное и узкое черное лезвие.

— Если вонзить его в сердце, он заберет жизнь из тела. Но именно заберет. Не уничтожит окончательно. Пока тело не начало разлагаться, жизнь можно вернуть. Если снова вонзить этот же кинжал в ту же рану.

— А если в другое тело? — заинтересовался Кай. — Живое или мертвое?

— То эффект будет точно таким же, как от удара обычным

кинжалом. Переселиться в чужое тело таким образом нельзя. Иначе проблема бессмертия имела бы слишком простое решение.

— А если промедлить с возвращением…

— Тогда все. Окончательная смерть. Это будет видно по цвету клинка. Сразу же после того, как выпьет жизнь, он будет светиться красным. По мере того, как состояние тела будет ухудшаться, он будет тускнеть. Когда он вновь станет черным — значит, уже поздно, и сделать уже ничего нельзя. То есть кинжал после этого можно использовать снова, но уже с другим человеком.

— А если во второй раз промахнуться? Я не уверен, что попасть точно в ту же рану так просто. Особенно если это придется делать на глазах у противника.

— Ювелирная точность не требуется. Плюс-минус пара дюймов… а там кинжал сам направит руку. Если же ударить совсем мимо сердца… ну, будет лишняя дырка в теле. Опять-таки, как от удара обычным ножом. Возможности попробовать еще раз это не отменяет, но лечить новую рану придется потом, как самую обычную — если она вообще не окажется смертельной.

— А если все сделать правильно, то рана в сердце…

— Исцелится в момент извлечения кинжала.

— А человек, пока его жизнь заключена в кинжале… что-нибудь чувствует? Осознает?

— Ничего, — покачала головой Изольда. — С его точки зрения — если, конечно, все сделано правильно — первый и второй удар просто сливаются в один. Однако теоретические вопросы мы можем обсудить потом.

— Хорошо. Перейдем к практике. Ты хочешь, чтобы я… заколол тебя этим кинжалом, отвез прямиком на заседание Светлого Совета и там оживил, так?

— Не обязательно прямо на заседание. Достаточно сделать это на расстоянии, где их накроет моя сила.

— Да, конечно… А как насчет моей собственной, гм, силы? Ведь мое прикосновение смертельно для тебя.

— Моему трупу оно не повредит, — усмехнулась Изольда. — В момент воскрешения… конечно, от тебя потребуется осторожность. Надеюсь, у тебя хватит ума не щупать мне пульс, по крайней мере, голой рукой. Некоторый риск, конечно, есть… но мне придется на тебя положиться.

— Ты настолько доверяешь мне? — серьезно спросил Кай.

— Ты прошел все тесты. А я, сам понимаешь, не могу доверить свое тело никому другому.

— Кстати, твои чары не развеются, пока ты будешь мертва?

— Пока клинок не почернеет — нет. Точнее, я не смогу воздействовать ни на кого нового, но все прежнее будет держаться.

— А они это не почувствуют?

— Будем надеяться, что у них под рукой нет никого, влюбленного в меня, по которому они могли бы судить. Точнее, один такой человек был, но теперь его, по-видимому, уже нет в живых. Оставлять

его в живых, даже под арестом, для них было бы слишком опасно… Есть другая проблема. Они почувствуют сильный магический артефакт, то есть кинжал. Они не смогут определить на расстоянии, что это, но подозрение это может вызвать.

— И что же делать?

— Надеюсь, эта штука поможет, — Изольда коснулась своего колье.

— Что это?

— Само по себе — так, магическая безделушка. Оберег от некоторых женских проблем… мне он, на самом деле, без надобности, но они этого не знают. Его задача только в том, чтобы быть на виду. И тогда они не смогут различить эманации кинжала от эманаций колье. Если только ты не будешь удаляться вместе с кинжалом от моего тела дальше чем на пару ярдов. Проще всего, конечно, будет оживить меня на расстоянии в десяток миль от них. Но для этого нужно точно знать, где они находятся — а ты ведь не маг, ты не почувствуешь. Было бы ужасно обидно провернуть всю эту операцию лишь затем, чтобы воскреснуть посреди Пелльрондского поля и убедиться, что вокруг одни зомби, а маги успели удрать. Так что делай это только тогда, когда увидишь их своими глазами.

— Как я сам прорвусь через зомби? Не думаю, что они идеально несут караульную службу, но все же, если их там сотни тысяч…

— У тебя же с ними контракт, — усмехнулась Изольда. — В смысле, со Светлым Советом, а не с зомби. Просто требуй, чтобы тебя пропустили. У зомби хватит мозгов, чтобы передать им твои слова. И, разумеется, Светлые захотят лично взглянуть на мой труп.

— Если только они не велят убить меня на месте, как предателя, а потом доставить им оба тела.

— Постарайся убедить их этого не делать, — усмехнулась Изольда. — Уверена, что прежде чем убить тебя — или наградить — они в любом случае захотят с тобой побеседовать.

— А они вообще знают, что то, что мы собираемся проделать, в принципе возможно?

— Это гораздо более редкая магическая техника, чем простая ремобиляция. Я вычитала ее рецепт в одной книге… существующей, судя по всему, в единственном экземпляре. И этот экземпляр находится в библиотеке Фламмештайна. Но я не могу гарантировать, что никто из них никогда не имел к ней доступа прежде. Само собой, для этого им пришлось бы нарушить свой собственный строжайший запрет, для чего в прошлые годы у них не было столь веского повода. И скорее всего любой из Светлых, прочитавший эту книгу, уничтожил бы ее. Но… — Изольда пожала плечами. — Вероятность всегда остается.

— А зачем тебе понадобилась беременная женщина? — вспомнил Кай. — Это как-то связано?

— Я не думала, что мне придется этим пользоваться, — нехотя ответила Изольда. — Я не запаслась этим кинжалом заранее. Он изготовлен сегодня ночью под моим руководством. И финальная операция при его изготовлении — закаливание в крови нерожденного младенца.

— Понятно, — пробормотал Кай, ожидавший чего-то подобного. — А мать?

— Она согласилась добровольно. Любовь ко мне сильнее любви к собственному ребенку.