Лекарство от верности
Шрифт:
– Димк, поздороваться нужно все-таки, вежливость – качество королей. А ты мой маленький принц, – сказала я, – и всегда останешься для меня принцем.
– Привет, – буркнул Дмитрий. И сердито засопел в своем углу. Я ощутила прилив сил. Сзади неприкрыто сердилось на меня самое любимое существо на свете. Мой единственный сын.
На островах мы долго бродили по аллеям. Черемуха уже зацвела. Душистые кусты издавали пряный аромат.
– Володя, я больше не могу так. Давай жить вместе. Я уже разобралась в себе. Все встало на свои места. Так получилось в моей жизни. Я виновата перед тобой и Димкой, но больше,
– Не надо, – поморщился муж, – Димка расстроится. Ну хорошо, давай жить вместе. И, Варя, я хочу задать тебе всего один вопрос, – сказал муж и слегка набычился.
Володя согнул шею и выдвинул лоб, будто собирался на кого-то наброситься.
– Пожалуйста, Володя, спрашивай, я на все твои вопросы отвечу, – сказала я, – я очень хочу примирения. Давно хотела. И всегда хотела.
– А если бы я так поступил, как ты? Что – тогда? – сказал он и опять поморщился, будто во рту у него были горькие ягоды.
Волчьи, красные, злые плоды. Они очень красивые, эти волчьи ягоды.
– Не знаю. Володя, этого никто не знает. Не знаю, как бы я поступила, – сказала я, нисколько не сомневаясь в том, что с мужем подобной истории никогда не произошло бы.
Мой муж никогда не позволит себе оступиться. Ему не переступить черту. Он не перейдет границу.
– Варя, дай мне слово, ради меня, ради Димки, ради памяти твоей матери, – вдруг вскинулся муж, будто просил само небо, – дай мне слово, что ты больше никогда не увидишь его.
– Даю, – сказала я. – Даю слово. Никогда не увижусь с ним и никогда не увижу его. Все кончено. Это была бессмысленная, пустая связь. Я жестоко расплатилась за собственную глупость. Прости меня. Простите меня. Оба.
– Ох, Варька, простить трудно, легче возненавидеть тебя, – механически рассмеялся муж, будто внутри него заработал встроенный аппарат.
– Ты всегда был щедрым, – сказала я и, немного помолчав, добавила, – я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – легко и просто сказал муж, сказал не натужно, не выдавливая из себя слова, он предъявлял мне очевидные факты.
И мы крепко обнялись. Я вдохнула родной запах, уже слегка забытый, но по-прежнему милый и волнующий. Володя зарылся лицом в мои волосы, что-то тихо шепнул. Какое-то волшебное слово. Он будто загадывал желание, предрекая будущее. Я ничего не расслышала, но не стала переспрашивать. Сама обо всем догадаюсь, потом, когда-нибудь. Мы вместе ехали в машине, у Троицкого моста муж сказал, останавливая машину у стоянки такси: «Мы приедем завтра. Попрощаемся с новыми друзьями. Жди нас».
Мне стало немного грустно. Они нажили себе друзей в мое отсутствие. Без меня. Ревнивая змейка внутри живо проснулась и высунула на моем кончике языка острое жало. Но я вовремя прикусила язык.
– Буду ждать с нетерпением. Возвращайтесь. Что вам приготовить? – крикнула я вслед стойким морякам в незримых бескозырках.
– Ничего не нужно, мы сами приготовим, мы все умеем, уже научились, – крикнули они в ответ.
Кажется, они научились разговаривать хором. Наверное, скоро начнут думать вместе. Скорее всего это уже произошло. Если они умеют готовить, научились вместе разговаривать,
Внезапно произошел очередной срыв. Болезнь взяла свое, и больной больше не сопротивлялся, силы закончились. После длительной ремиссии обострилось течение заболевания. Начался кризис. Я с нетерпением ожидала, когда вернутся в дом муж и сын. Они обещали мне, что приедут на следующий день. Слишком медленно тянулись часы и минуты. Время остановилось, видимо, в часовой механизм попал артиллерийский снаряд. У времени тоже был кризис. Часы заболели странным предзнаменованием. В какой-то момент во мне что-то сломалось. Внутренний надлом заставил меня забыть о гордости. Я вновь спешила навстречу злодейской судьбе. Мне хотелось увидеть его. Хотя бы один раз. И больше уже никогда не видеть. Никогда. Ведь я дала клятву мужу и сыну. Дима вообще не искал меня. Он даже не звонил. И я сама отправилась искать возлюбленного, чтобы понять его и, поняв, простить. В Озерки не поехала. Очень далеко, сумбурно и тревожно.
А Дима уже ждал меня. Он стоял у входа в клуб, будто простоял здесь целую вечность. Мой бывший возлюбленный смотрел на дорогу, видимо, чувствовал мое приближение. Он ощущал меня, как зверь, как изголодавшееся животное, почуявшее вблизи вожделенную самку. Издали я улыбнулась, ведь я всегда знала, что когда-нибудь он меня бросит. Так устроила природа нашу жизнь, и она не станет переделывать саму себя.
– Ты пришла? – сказал он. – Я ждал тебя. Почему ты не приходила так долго? Пойдем отсюда.
И я пошла за ним, повинуясь зову плоти. Меня взволновали искренние слова. В его глазах стояла неизбывная боль. Он любил и страдал. Хотел и желал любить одну меня и больше никого. Я не могла устоять. Я забыла данную мной клятву родным людям. В тот день я не пришла домой. Я так и не научилась думать втроем. И, наверное, уже никогда не научусь.
Мы лежали в нашем облаке, нежась в перистых мягких клубочках, будто возлежали на воздушной перине, заботливо взбитой руками самого Создателя. Мы думали об одном. Думали вдвоем. Смуглое тело обвивалось вокруг меня, будто хотело поселиться во мне.
– Варя, ты должна решиться наконец, – сказал он.
– Не мучай меня, слишком больно, – сказала я.
Я ничего не могла. Ни решать, ни думать. Сил не было. К тому же я утратила способность к совершению поступков. Меня влекли за собой желания. Желания стали моим наваждением. Я предала берег юности. Я сама покинула его. Он нашел меня, приплыл ко мне, а я опрометью бросилась в мутную воду. Я заболела.
– Ты будешь мучиться, пока не решишься на что-нибудь. Выбери наконец. И бей до конца, пока не добьешься своей цели.