Лекарство от жизни
Шрифт:
Трудно поверить, что Запашный, если он действительно занимался подбором из больных контингента для выполнения заказных убийств, мог не просчитать всего этого. Получалось, что либо Запашный сознательно оставлял след к своей клинике (что было настоящим бредом сивой кобылы), либо доктора кто-то подставлял (что было вторым бредом несчастного животного)!
Впрочем, ни та, ни другая версии не объясняли того, как можно заставить вчерашних алкоголиков и наркоманов оканчивать жизнь самоубийством после совершенного преступления. Может быть, дело в том сверхсекретном препарате, что есть
«Какие следы? – спросил Гуров сам себя. – Когда бы еще кто-нибудь, кроме тебя, заинтересовался случайными совпадениями? А сколько до этого могло произойти подобных преступлений, что остались нераскрытыми, или их повесили на хулиганов и психов? Преступники кончали жизнь самоубийством на глазах у всех только в тех случаях, когда их раскрывали и пытались задержать!»
Как бы то ни было, но для доказательства той или иной версии Гурову явно не хватало доказательств. Полковник очень надеялся, что сегодняшний день хоть что-то прояснит в этом запутанном деле. Он расстался с Веселовым и Багаевым и поехал к бывшей жене Сысоева.
Татьяна Валентиновна встретила Гурова холодно. Полковник не стал скрывать своего мнения о предполагаемой причастности Сысоевой к покушению на ее бывшего мужа. Однако дамочка и такое предположение встретила в штыки.
– Знаю я вас! Вы только лапшу на уши мне не вешайте, – нервно проговорила Сысоева. – Один следователь злой, другой добрый. А цель одна – побыстрее посадить человека за решетку, чтобы благодарность в личное дело и премиальные в карман огрести. Тоже мне, нашли чем удивить...
– Ну, Татьяна Валентиновна, во-первых, я не следователь. Как и полковник Крячко, что разговаривал с вами вчера. Мы с ним сыщики, – перебил ее Гуров. – Во-вторых, если бы я подозревал вас в причастности к покушению на вашего бывшего мужа, то разговаривали бы мы в отделении. Причем не думаю, что вы пошли бы после этого домой. А в-третьих, во избежание вашего ареста мы с Крячко умышленно придержали информацию о вас. Потому, что не хотим видеть вас за решеткой, и потому, что полагаемся на вашу помощь в поимке настоящего преступника.
– Ну и что я для вас могу сделать? – более спокойно спросила Сысоева. – Я уже больше года с мужем не живу. Я и дел-то его теперешних не знаю!
– Человека, которому бы была нужна смерть вашего мужа, мы ищем и найдем, – проговорил Гуров, глядя Татьяне в глаза. Она не отвела взгляда. – Это может произойти позже, чем всем нам хотелось бы. В ваших же интересах помочь нам, поэтому давайте найдем какое-нибудь местечко, где можно доверительно поговорить.
– Да что долго искать! Пойдемте вниз. Тут кафе есть. Кстати, меня в него ваш полковник и приглашал для приватного разговора. – Татьяна Валентиновна зашагала вниз по лестнице.
В кафе ничего примечательного не было, но здесь действительно можно было поговорить по душам – оно было пусто. Видимо, посетители не жаловали заведение своим вниманием. По крайней мере, в этот час. Гуров заказал две чашки кофе и проводил Сысоеву за дальний столик.
Они беседовали около получаса, но ничего
Сысоева рассказала Гурову, как ее бывший муж открыл свою фирму. Ничего особенно интересного в этом не было, но полковник решил запомнить все. Кто знает, что потом может пригодиться?
Заняться авторемонтным бизнесом Сысоев решил после того, как случайно встретился с Гавриловым, своим бывшим сокурсником по автодорожному институту. Он убедил Татьяну разменять мамину четырехкомнатную квартиру на две двухкомнатные, одну из которых продать. На эти деньги и было куплено оборудование. А под мастерскую отдал свой гараж почти в центре Москвы Гаврилов. Он и стал компаньоном Сысоева.
По словам Татьяны, Сысоева после открытия собственной фирмы словно подменили. До этого он был вежливый, добрый и отзывчивый. А затем стал скандалить, придираться, укорять куском хлеба и наконец попросту сбежал.
– Да мне и не жалко этого гада, – опустив голову, проговорила Татьяна Валентиновна. – Сбежал и сбежал. Туда ему и дорога. Правду говорят: деньги людей портят. А мне чужого и не надо! – с вызовом проговорила она, подняв голову. – Пусть отдаст мое и катится подальше. Мне еще дочь в институте доучить надо да замуж выдать. Ей эти деньги ой как пригодятся!
– А скажите, Татьяна Валентиновна, есть враги у вашего мужа? – спросил Гуров, допивая кофе.
– Откуда я знаю! Пока вместе жили, так, наверное, и не было. Да и какие враги могут быть у человека, если с него взять нечего? Так, злопыхатели, – без раздумья ответила Сысоева. – Сейчас-то, надо полагать, появились, если он с людьми себя так же, как со мной, вел. А вообще враг у него один – Гаврилов.
– Это почему? – удивился Гуров. – Они же компаньоны, как вы говорите...
– Компаньоны! – хмыкнула Сысоева. – У него самого денег не было, вот он с моего дурака их и вытянул. А сейчас вместе барыши загребают. Мерзкий он человек. Вроде сладкий, как патока. А прикоснешься – от этой его липкой слащавости замучаешься руки отмывать.
Ничего вразумительного Гуров больше из Татьяны выудить не смог. Слова брошенной женщины о Гаврилове он расценил как обычную реакцию на предательство. Людям свойственно кого-то обвинять в своих бедах. Вот и придумала себе стареющая женщина этакого совратителя ее мужа с пути истинного в лице компаньона по фирме.
Гуров ехал в трамвайное депо ь 6 в немного удрученном настроении. Он не знал, что надеялся услышать от экс-Сысоевой в подтверждение своей теории. Маловероятно было рассчитывать, что среди их общих знакомых окажется доктор Запашный. И все же узнать так мало было обидно.
Полковник решил уже поговорить с самим Сысоевым или его новой супругой, но передумал. Во-первых, похоже, что они твердо уверены в виновности Татьяны в организации покушения.
Ну а во-вторых, если кому-то и следовало беседовать с четой Сысоевых, так это Крячко. Он официально ведет следствие, и не следует вмешиваться в его работу. Хотя бы для того, чтобы не накалять отношения ни с прокуратурой, ни с министерством.