Лексикон
Шрифт:
– Откуда ты всё это знаешь? – Ласка невольно заинтересовалась словами Озорника.
– Потому что я очень хорошо разбираюсь, что и как работает. И не только в плане механизмов. Но если ты думаешь, будто во всём виновата Империя, ты снова ошибаешься.
– Как это? – удивилась девушка. – Ты же сам только что объяснил мне…
– Если некто ударил тебя дубинкой – виновата ли дубинка в том, что тебе больно, а? Так вот, Британская Империя – это очень большая и очень эффективная дубинка…
– В руках Императрицы Виктории?
Озорник пренебрежительно отмахнулся.
–
– Ну, и кто они? Альбионская аристократия?
– Ты всё ещё не понимаешь… У них нет ни родины, ни национальной принадлежности; они разбросаны по всему миру… Ну, чуть больше, чем где-то ещё, их в маленькой Швейцарии, вдали от всяческих войн и катаклизмов.
Ласка не нашлась, что сказать в ответ. Сказанное этим странным человеком не то чтобы напрочь смело привычную и понятную картину мира, скорее, показало её в новом, непривычном ракурсе… И от этого почему-то становилось особенно неуютно.
– Кто же «они» такие? – нарушила затянувшееся молчание девушка. – И зачем… Для чего им эта война?
– Это Семьи. Кланы. Богатейшие люди нашего мира. Маги финансов, волшебники банковских махинаций, чародеи ценных бумаг. Они всё время в тени: таким богатством уже не имеет смысла кичиться, оно вообще за гранью понимания обычного человека… Это Власть, Ласка. Квинтэссенция Власти. А цель любой власти проста: контроль. Контроль и воспроизводство самой себя, то есть – извлечение прибыли. Войны – самое выгодное из всех предприятий нашего мира.
– Добраться бы до них… – Ласка до боли в пальцах стиснула поручень. – Я бы своими руками…
– Это непросто. У них лучшая в мире защита и маскировка. Ударишь наугад – попадёшь в пустоту… А станешь докапываться до истины – тебя уберут прежде, чем ты хотя бы приблизишься к тайне.
– Неужто ничего нельзя сделать?!
– Ну почему же. Можно. Но действовать придётся с величайшей осторожностью, и путь может занять долгие годы… Цена высока, Маленькая Ласка Светлова. Кому это и знать, как не мне.
– Так значит, ты…
– Именно. Однако сейчас перед нами стоит куда более простая задача: остаться в живых ближайшие несколько дней.
– В живых?! Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что капитан Стерлинг – отнюдь не тот рубаха-парень, каковым весьма неуклюже пытается прикинуться, – усмехнулся Озорник.
***
«Буканьер» шел на запад. Под брюхом дирижабля неторопливо проплывали лоскутные одеяла полей, щетки лесов, нити трактов и железных дорог. Несколько раз Ласка видела большие города – с такой высоты люди на улицах казались не больше муравьёв. Капитан Стерлинг, вопреки опасениям Озорника, по-прежнему проявлял некое подобие грубоватого радушия. Разумеется, Ласка не перестала считать его врагом, но… Почему бы, например, не воспользоваться случаем и не расспросить о конструкции дирижабля?
– Чёрт меня возьми, это действительно необычное корыто! – как и предполагала девушка, капитан был неравнодушен к своему кораблю. – Это даже не дирижабль
– Это вечный спор воздухоплавателей: какой тип конструкции предпочесть… – вмешался Озорник.
– Ага. И здесь мы имеем лучшее от тех и других, будь я проклят! Газовый баллон у нас небольшой: сам по себе он не может удержать корабль в воздухе, зато облегчает вес… А отрыв от земли обеспечивает тяга вертикальных воздушных винтов.
На все технические вопросы Стерлинг отвечал охотно. Ободренная успехом, Ласка решила затронуть их с Озорником дальнейшую судьбу.
– Хо-хо! Давайте считать, что я пригласил вас обоих в путешествие! Посмотреть чудеса Империи и сопредельных стран… Согласны?
Под пристальным взглядом капитана Ласке вдруг сделалось неуютно. Стерлинг улыбался – но только ртом: голубые, навыкате, глаза его смотрели пронзительно и настороженно.
– Ну хорошо… А что потом? – хрипловато поинтересовалась Ласка.
– О, потом мы что-нибудь придумаем! – улыбка Стерлинга стала шире. – Такая милая крошка непременно будет иметь успех в Альбионе.… Ну, не надо сразу грозно хмурить бровки!
В тот же день Ласка обнаружила нечто крайне любопытное. Один из листов обшивки в её каютке отставал, и из щели неприятно тянуло холодом. Как на зло, сквозняк был возле самой койки; девушка попыталась заткнуть щель найденным клочком ветоши – и внезапно услыхала гулкие голоса.
– Значит, вы хотите оставить послание без ответа? – Ласка узнала скрипучий баритон первого помощника Гибсона; она часто видела этого хмурого долговязого типа в обществе капитана.
– Брюс, ты знаешь мои чертовы принципы! – второй голос явно принадлежал капитану; и Ласка, затаив дыхание, принялась осторожно расширять щель. Вскоре источник звуков сделался понятен: в этом месте пролегали переговорные трубы, ведущие из рубки в машинное отделение.
– Я и пальцем не шевельну, если дело не сулит ясной и недвусмысленной выгоды… Покуда они не догадаются хорошенько тряхнуть мошной, наша позиция по данному вопросу будет оставаться туманной. Прими это к сведению.
– Слушаюсь, сэр. Но эти господа, в свою очередь, весьма прозрачно намекали на свою близость к императорскому двору…
– Ба! Для старушки Викки мы и так сделали довольно: фактически выиграли эту маленькую войну! Причем рискуя собственной задницей: промедли чертовы татары с подрывом – крепостная артиллерия разнесла бы нас в клочья… Знаешь, я хочу довезти эту чудо-машину в целости и сохранности: в Империи такая стоит уйму деньжищ!
Голоса сделались невнятными: очевидно, эти двое отошли от переговорной консоли. Девушка вся обратилась в слух, но беседа на том и закончилась.
Улучив момент, Ласка поведала о своём открытии Озорнику – и с тех пор они часами, сменяя друг друга, прислушивались к происходящему в рубке. Команда, естественно, заметила, что одноглазый предпочитает проводить время в каюте своей спутницы; но двусмысленное подмигивание и похабные ухмылки оба стойко игнорировали – и вот, наконец, им улыбнулась удача.