Лексикон
Шрифт:
– Это всё из-за призраков! – выпалил он.
– Каких ещё призраков?!
– А таких… Они появляются по ночам, вместе с туманом! Настоящие призраки, чтоб мне провалиться! И горячие, ровно адский пламень… Старый Эдвард Мозель повстречал как-то одного, возвращаясь из трактира. Хотел схватить его – да как заорёт! Грит, будто за чайник кипящий схватился! У него ладонь потом вся клочьями облезла, сам видел…
– И что, из-за одного пьянчуги все боятся выходить из дому? Что-то не верится…
– Так ведь их не только Эд видел, мистер! И другие тоже встречали, особливо кто по ночам шарится… – юнец неприятно усмехнулся. – Местных-то они никого не трогают, но лучше на всякий случай держаться подальше…
– Ну, хорошо… – Джек щелчком переправил юнцу монету; то проворно схватил её на лету.
В голове Мюррея потихоньку складывался план будущей статьи. Добравшись до оживлённой улицы, он взмахом трости остановил кеб, и, назвав вознице адрес, откинулся на жесткую спинку сиденья. К тому моменту, как лошадь остановилась, он уже практически завершил работу. Осталось лишь записать придуманное и отшлифовать некоторые фразы. Джек снимал квартиру в восточной части Гринвича; здесь селились в основном люди среднего достатка. Он распахнул дверь – и едва не столкнулся с девушкой, сбегавшей вниз по ступенькам.
– О! Прошу меня простить… – Мюррей отступил и приподнял шляпу.
Незнакомка состроила нетерпеливую гримаску и проскользнула мимо. Джек заинтересованно смотрел ей вслед. Волосы, чересчур короткие для нынешней моды, выбивались из-под шляпки непослушными вихрами, плащ-пелерина, слишком лёгкий по такой погоде, трепал ветер.
– Кто эта леди? – осведомился Мюррей у консьержа.
– Некая мисс Вайзл; она всего второй день, как поселилась у нас… Вроде бы, имеет какое-то отношение к театру, – консьерж усмехнулся в густые усы. – Прелестная девушка, не правда ли?
– Пожалуй… – задумчиво кивнул Джек.
***
Уроки хороших манер поначалу не вызывали у Ласки ничего, кроме отвращения; но Озорник был неумолим.
– Ты должна продержаться, по крайней мере, час! И всё это время тебя будут окружать люди, до тонкостей знающие здешний этикет, впитавшие его нормы с молоком матери…
– Кошмар! Послушай, но я ведь ничего не знаю об этой Воронцовой…
– Это как раз неважно. Графиня будет такой, как тебе захочется; главное – умение держать себя… И хорошо подвешенный язык. Но с этим у тебя проблем нет, по-моему.
Правилам хорошего тона девушку обучала миссис Сивер – сухощавая желчная особа, придирчивостью своей живо напомнившая Ласке её старого урядника, времён службы в Крепости. По прошествии нескольких уроков девушка начала чувствовать себя скованной невидимыми цепями: все эти понятия о том, что должна и чего не должна «настоящая леди», просто не умещались в голове! Вдобавок, пришлось сменить привычные уже одёжки мальчишки-механика на женский наряд. Все её счета оплачивал Озорник. Откуда он добывал деньги – оставалось загадкой; Ласка всё собиралась расспросить его об этом – но каждый раз забывала. Компаньона своего она теперь видела крайне редко и исключительно на людях: незамужней девушке не полагалось принимать у себя мужчин. По словам миссис Сивер, это окончательно и бесповоротно компрометировало её «в глазах общества»…
Тяготы нового положения были очевидны. Поначалу Ласка успокаивала себя тем, что это ненадолго; но по прошествии нескольких дней, к немалому собственному удивлению обнаружила, что происходящее понемногу начинает ей… Нравиться! Отношение окружающих разительным образом изменилось. На молчаливого подростка с угрюмым характером обращали внимание исключительно в одном смысле: как бы он что-нибудь не стянул. Облачившись в платье и начав пользоваться косметикой, Ласка тут же ощутила интерес противоположного пола. Это оказалось странным, раздражающим… Но и приятным тоже! На удивление приятным. До этой поры большинство мужчин, с которыми ей довелось общаться, были казаками Крепости, а ухаживания товарищей
– Миссис Сивер творит чудеса… Нет-нет, я нисколько не умаляю ваших заслуг, леди: это просто замечательно… Из куколки вылупилась бабочка! – Озорник подмигнул девушке. – Но ты пока что не графиня Воронцова, скорее, хм-м… Начинающая авантюристка, – он усмехнулся. – Теперь следует поработать над стилем; впрочем, уроки хороших манер оставлять нельзя… Нынче вечером я сведу тебя с одним интересным человеком.
Знакомство состоялось в старом, изрядно запущенном особняке. Немногочисленные следы былой роскоши ещё сохранялись: резные дубовые панели, чиппендейловский шкаф в углу комнаты, напольные часы с массивным фарфоровым циферблатом, напоминающие вычурное надгробие…Но рассохшийся, почерневший паркет взывал о циклевочном ноже и лаке; да и полосатые обои давно выцвели и пожелтели от времени.
Хозяин встретил их лично. Богатырского телосложения, хотя и несколько обрюзгший, он был облачен в заметно повытертый бархатный шлафрок и мягкие домашние туфли. Благородный профиль несколько портил красный, в прожилках нос, выдававший пагубное пристрастие хозяина к спиртному.
– Мисс Вайзл, позвольте представить вам моего друга Тома О'Шонесси, замечательного человека и, не побоюсь этих слов, одного из самых выдающихся трагиков современности, – Озорник отвесил церемонный поклон. – Поверьте, вряд ли во всём Альбионе найдётся человек, знающий актёрское ремесло столь досконально… Том, а это – та самая девушка, о которой я говорил…
– Вы преувеличиваете мои скромные заслуги, друг мой! – О'Шонесси улыбнулся и вальяжно указал на продавленный диван. – Прошу вас, присаживайтесь… Итак, мисс Вайзл, вы решили попробовать свои силы на театральных подмостках?
– О, это любительский спектакль… Но я отношусь к своей роли очень серьёзно! – отвечала наученная Озорником девушка. – Знаете, я участвовала в «живых картинах»; но тут совсем другое! Честно говоря, я очень боюсь опозориться…
– Гм… Ну что же, я буду рад, так сказать, поделиться опытом… Хотелось бы, конечно, увидеть текст пьесы… Или это что-то общеизвестное?
– В том и дело, что текста, как такового, нет, – пришел на помощь Ласке Озорник. – Новые веяния, знаете ли: имеется общая постановочная канва, а в её рамках артисты импровизируют в соответствии с выбранным образом…
– Ох, не одобряю я подобные новации! – старый актёр осуждающе покачал головой. – Что толку в них, мой друг? В конце концов всё вернётся на круги своя, к шекспировским традициям, помяните моё слово…
Наука Тома О'Шонесси оказалось непростой, куда тоньше «хороших манер» – но и куда увлекательней. До сих пор Ласка видела театральное представление только единожды – когда Крепость посетила бродячая итальянская труппа, бог весть какими судьбами занесённая на Урал. Обильно жестикулирующие люди в странных нарядах тогда не произвели на неё особого впечатления. Куда больше заинтересовал девочку московитский медведь, сопровождавший артистов в качестве телохранителя и проводника...